"Виктор Суворов, Ирина Ратушинская. Золотой эшелон " - читать интересную книгу автора

воды горячей нет. Меня можете не стесняться: я таких, как вы, полковник,
знаете сколько встречала? А если очень стесняетесь - я отвернусь.
И отвернулась.
И тут сдержался Зубров. Права девчонка. Просто комнатка маленькая
совсем, да и ею же, неблагодарной, занимался. Ладно. В рубке навел порядок
революционный. Разделся. Одежду и сапоги в соседнюю комнату выбросил.
Ледяной водой долго с удовольствием мылся. Привычен. Бодрость по телу
разлилась. В аварийном свете не очень себя видно, но ничего: выбрился
тщательно. Растер щеки дорогим французским одеколоном: у начальника разведки
Одесского военного округа такие вещи даже и в смутное время имелись в
запасе. Закутался в теплый халат, завязал на шее шарф шелковый и позвал:
- Товарищ принцесса, можете повернуться! Окинула его взглядом, одобрила
мысленно. Но тут же представила полковника в этом самом халате с золотыми
китайскими дракончиками, в такой вот приятной полутьме, в обществе роскошной
дамы. Дама эта представлялась ей лет тридцати, блондинка этакая, чуть
полнеющая. Так и сузились зрачки у Оксаны от ненависти. Но в аварийном свете
этого было не различить.
Подал ей Зубров чарочку. Сам выпил умеренно. И она выпила храбро:
хорошо, что водка "Адмиралтейская" ото всех других водок особой мягкостью
отличается. Чуть к еде притронулась - и почувствовала вдруг, как голодна. Но
блондинка та стервозная сильнее голода оказалась. Так и видит Оксана эту
бабу рядом со своим полковником. Оба спокойные, уверенные, никуда не
спешат... Так ей себя жалко стало, так за себя обидно! Сама она себе
представилась мокрым щенком, потерянным в жуткой черной степи. Нашел ее
человек, вытер-высушил, накормил, спать в тепле уложил. Бережет, жалеет, а
за человека не считает. Пожевала Оксана ломтик булки - вот и весь ужин.
Полковник тоже не засиживался. Спросил взглядом, налить ли ей еще водочки.
Не налить. Налил тогда себе, выпил и откланялся:
- Спокойной ночи, детеныш.
И опять взорвало ее. Да кто ему дал право обращаться с ней, как с
ребенком! И захотелось уязвить полковника, да он уже вышел в командный пункт
и дверь за собой закрыл.
- Полковник, вы куда убежали? Вы что - женщину испугались?
- Какую женщину? - не понял полковник за дверью. Хуже этого ее никогда
не обижали. Стечкина бы сюда, она б ему показала! Но стечкин мирно лежал на
своем месте. А с полковником рядом был другой револьвер, когда она
распахнула дверь и сидел он, повесив руки, и глаза у него были неживые. И
сейчас он там же сидит. Ее уложил, а сам сидит и смотрит перед собой.
- Вы не спите, полковник?
- Нет.
- Мне холодно.
Молча вошел, снял с вешалки шинель, укрыл ее поверх одеяла и вернулся
за дверь. Если ему снова сказать, что холодно, то он укроет ее еще
чем-нибудь, а сам все будет сидеть и смотреть...
- Полковник...
- Да.
- Мне страшно. Тут он вошел и присел рядом на край поверх одеяла. В
своем халате с китайскими дракончиками. И тут она снова представила всех
женщин, которых он знал раньше. Почему-то их было четыреста шестнадцать, и
она ненавидела их всех и каждую в отдельности.