"Викас Сваруп. Шесть подозреваемых" - читать интересную книгу автора

- Да, и что же?
- Обещайте ответить.
- Обещаю. Конечно.
Я просияла, как медная монета, и подумала про себя, что теперь-то не
будет сложностей. Общение с малолетними поклонниками - мой конек. Им так
немного нужно для счастья: узнать название моего любимого фильма, услышать о
творческих планах и в особенности о том, кто еще из прославленных звезд
появится вместе со мной в будущем фильме.
- Вперед, Сохраб. - Я щелкнула пальцами. - Спрашивай все, что угодно.
Мальчишка приблизил ко мне лицо и прошептал:
- Вы девственница?
Разумеется, на этом наш разговор и закончился. Я отослала маленького
негодника к матери, а стюардессе устроила нагоняй, чтобы в следующий раз не
вздумала нарушать мой покой во время полета. Даже ради неизлечимо больных
пассажиров.
Позже, когда гнев немного улегся, я призадумалась над этой дикой
выходкой. Грубо, бестактно? Согласна. И все же ручаюсь, что среди двадцати
миллионов соотечественников, провозгласивших меня своим кумиром, найдется
много желающих получить ответ на вопрос, заданный Сохрабом.
Мужчины в Индии делят женщин на две категории - на доступных и
недоступных. Родная мать и сестра - это для них священные коровы, а все
остальные - пища для непристойных снов и грязных фантазий. Любая девушка,
надевшая футболку, в нашей стране слывет легкой добычей. А я так и вовсе
мелькаю на экране в облегающих платьях, выставляю грудь перед камерой,
покачивая бедрами под очередной зажигательный мотив. Кем же меня считать,
если не объектом для пускания похотливых слюней? При этом недосягаемость
лишь подливает масла в огонь. Мне приходят письма, написанные кровью, полные
клятв покончить жизнь самоубийством, если я срочно не вышлю снимок с
автографом. Порой из конвертов выпадают клочки папиросной бумаги с пятнами
спермы. Тысячами поступают страстные предложения руки и сердца от
каких-нибудь деревенских дурачков и служащих, коротающих одинокие вечера в
офисах колл-центров. Известный мужской журнал прислал незаполненный чек и
предложение сделать фотосессию в обнаженном виде. Да что там - женщины и те
шлют мне ракхи,[20] называют сестрой в надежде, что я уговорю их мужей не
ходить налево. Девчонки препубертатного возраста расточают мне медоточивые
похвалы, просят молиться, чтобы небо к ним было так же благосклонно.
Девяносто шесть - шестьдесят шесть - девяносто один - вот мои
магические числа. В эпоху силиконовых прелестей я воплощение истинной
красоты, от природы. Вроде бы кожа да кости, однако при чем здесь размеры
тела, когда от него исходит мощный призыв, сладкий, дурманящий и
воспламеняющий? Мужчины не видят меня. Они смотрят на грудь, утопают в ней
и, онемев от восторга, исступленно кивают в ответ на любую мою прихоть или
каприз. Пусть это всего лишь циничная эксплуатация подавленных в области
подсознательного грез или незаслуженная прерогатива звезды - называйте как
хотите. Зато я имею все, чего можно желать от жизни. И даже с лихвой.
"Жизнь в основе вещей, несмотря на всю смену явлений, несокрушимо
могущественна и радостна", - как сказал мой учитель, Фридрих Вильгельм
Ницше.[21]
Целых три года я только и делаю, что беру от жизни все ее радости, до
последней капли. Но может быть, это компенсация за предыдущие девятнадцать