"Людмила Свешникова. Клеверное поле" - читать интересную книгу автора

присутствие, оглянулся и помахал рукой.
- Я знал: вы придете, - сказал он. - Что, не по себе? Пугает избавление
от навязчивой идеи?
- Я не верю в чертовщину, но вы похожи на дьявола-искусителя, -
невесело улыбнулся Игорь.
- Современная наука давно переплюнула дьявольские фокусы, - рассмеялся
Павел Иванович. - Собственно, я не уговариваю, а если решили, садитесь в
машину - через пару часов станете нормальным человеком, эти ваши краски и
оттенки перестанут изводить.
Игорь забрался на переднее сиденье машины:
- Едем в клинику?
- Зачем в клинику? Простейшая аппаратура есть у меня дома, кроме того,
небольшой сеанс гипноза...
Они долго кружили по городу, выехали через какое-то шоссе в микрорайон,
потом миновали и его... Холодная изморозь залепляла лобовое стекло, дорога
виднелась только через полукружие, оставляемое "дворниками".

Игорь проснулся на рассвете и долго лежал, пытаясь припомнить вчерашний
вечер. Он пришел к реке, встретился с Павлом Ивановичем. Что же было дальше?
Кажется, они куда-то ехали, потом тот отвез его домой. Нет, больше он ничего
не мог вспомнить. Кружилась голова, в мыслях творилась какая-то неразбериха.
Он пошел на кухню, выпил стакан холодного чая и стал одеваться.
- Куда ты? - спросила жена, привыкшая, что он вставал позднее ее.
- В мастерскую.
Жена недоверчиво глянула на него и стала подогревать для ребенка
молоко.
Ионыч как будто обрадовался его приходу:
- Решил начать трудовую деятельность или так зашел? Работенка-то есть,
деньга хорошая оговорена. - Он кивнул на большое полотно у стены. Углем на
нем были набросаны контуры плечистого рабочего и неизменной жизнерадостной
колхозницы. - Спешная работенка! - добавил он. - Возьмешься?
До обеда Игорь набрасывал задний фон - заводские трубы и соседствующие
поля. Работал он механически, затасканный сюжет картины не вызывал ничего,
кроме равнодушия. После обеда Ионыч скомандовал:
- Давай теперь фигуры в цвете. Ярче делай, знаешь, как такое требуется.
Игорь взял краски и начал писать фигуры. К концу дня Ионыч, подойдя к
нему, вдруг возмущенно закричал:
- С ума сошел или перебрал вчера?! Это колхозница, да?! Утопленницу
изобразил! Физиономия-то синяя! Зачем?! Нет, погляди, какую синюю бабу
изобразил, а платье зачем-то зеленое!
Игорь посмотрел на тюбик, выдавленный на палитру: берлинская лазурь!
Беря его из коробки, он не посмотрел на надпись и тюбик показался красным
кадмием. Он смешал "кадмий" с белилами. Что же это? Он разучился различать
цвет?
- Я, кажется, болен, - сказал он Ионычу, бросил кисти и ушел. Он не
огорчился, отнесясь спокойно к происшествию.

По временам в размеренную и благополучную жизнь Игоря Петровича
врывается ощущение неясной тревоги. Бывает обычно такое, когда в скверах
пышно расцветают клумбы, а не успевшие пропылиться деревья покрыты свежей