"Людмила Свешникова. Клеверное поле" - читать интересную книгу автора

пользуюсь. Жизнь, Игорь, слишком коротка. Вы испытываете муки Тантала, а я
приношу пользу обществу, не гнушаясь работы - живу.
- Очень похоже на одного парня из Оренбуржья. Предел его желаний -
новая изба и женитьба. Он тракторист. А вы? Кто вы?
- Врач-психиатр. Так на чем мы опять остановились? Нищета, унижения,
насмешки. Ко многим ли приходит признание при жизни?! Одна-единственная
жизнь и признание после смерти! Много, очень много примеров! Стоит ли?
- Путь к настоящему искусству тернист.
- Согласен, но тогда нужно запастись толстой кожей, быть может,
отрешиться от вся и всех...
- И все же это отрицание...
- Да нет же, не отрицаю, но против жертвоприношений кровавому Молоху! Я
за гуманизм, в конце концов профессия врача сама по себе гуманна. Медицина
далеко еще не приоткрыла тайны серого вещества, но уже известны многие
процессы, происходящие в мозгу.
- И в сером веществе есть кусочек, управляющий творчеством? - спросил
Игорь.
- Во всяком случае отключение одной точки избавляет от ненужных
страданий... Иногда навязчивые идеи лечатся гипнозом...
- У меня навязчивая идея?
- Ну, как вам сказать? Что-то похожее. Подумайте на досуге о нашем
разговоре. Захотите - могу помочь...
Он опять укатил на голубой машине, а Игорь вернулся домой.

* * *

Маленький сын, разметавшись в кроватке, спал нездоровым сном. Жена
лежала на диване лицом к стене. Услышав шаги, она села. Глаза у нее
припухли, должно быть, недавно плакала. Игоря испугало какое-то незнакомо
тупое выражение ее лица.
- Что случилось?
- Затемнение верхушек легких. - Жена кивнула на детскую кроватку. -
Осень нужно провести в Крыму, питание... или больница. Я не отдала в
больницу...
В голосе ее Игорь уловил страшную усталость и отчаяние, смотрела она
мимо него, словно он отсутствовал, был теперь уже ненужен из-за своего
безденежья. Она ничего не видела, наверное, сейчас, кроме недостижимого
Крыма и болезни ее ребенка.
Игорь молча ушел на кухню и, услышав скрип дивана под улегшейся женой,
вынул из этюдника клеверное поле. Долго вглядывался в картину, сделал
несколько мазков, пытаясь в которой раз разгадать тайну оживления. Ночью он
потихоньку подошел к кроватке сына. Бледный лобик ребенка был влажен от
испарины, воздух трудно проходил через неестественно красный, запекшийся
рот.
- Ничего не могу писать, кроме той картины, прости! - прикоснулся
осторожно губами к детскому лобику. - Я избавлюсь от наваждения...

На другой день к вечеру он пошел к реке. Павел Иванович сидел на
перевернутой лодке. И то, что он вроде поджидал Игоря, испугало его, он
хотел было повернуть назад, но Павел Иванович, словно почувствовав его