"Виктор Светиков. Вершины " - читать интересную книгу автора

подчиненным. Своими глазами оценил бы сложившуюся обстановку. Может, вдвоем
и высмотрели бы дырочку. Наверняка она есть.
- Виктор Петрович, - после короткой паузы сказал командир. - Ползите
вдоль стены на север. Там метров через двадцать - тридцать в дувале дыра
есть, маленькая правда, и вы ее прикладом расширьте.
- Откуда знаете, кажется, бывать тут не приходилось? - раздалось в
трубке.
- Приходилось... Да вы быстрее ползите.
А через пару минут раздался, может, даже не столько радостный, сколько
удивленный голос Видлоги:
- Точно, дыра!
В роте потом долго недоумевали, откуда старший лейтенант про дыру
узнал. Все совершенно определенно: в том кишлаке командир никогда не был.
Черножуков в ответ только пожимал плечами, потому что вразумительного
сказать ничего не мог. Просто пришел к умозаключению: если есть стена,
выполняющая роль забора, то в ней обязательно должна быть дыра. С детства
запомнилось, что какой бы забор ни был, лазеечка в нем всегда найдется.
- А почему точное направление указал - на север? - качал головой Андрей
Борисов.
- Просто указал, где дом родной...
Такой вот случай произошел с прапорщиком Видлогой. И когда он поддержал
заместителя командира по политчасти, ни у кого, даже у самых ярых
оптимистов, сомнения не оставалось: расслабляться нельзя. Боевая
подготовка - тот путь достижения знаний, на котором, чтобы стать
победителем, надо никогда не сбавлять темпа.
Умел старший лейтенант Борисов убеждать людей. От него им передавался
какой-то особый настрой, словно от тела, обладающего большой мощности
биополем. Черножуков помнил, как Андрей выступал перед аксакалами из племени
нурзай. Старцы, убеленные сединой, внимательно слушали советского офицера,
рассказывавшего о революции, мире, земле и новых декретах афганского
правительства. Переводчик начал было переводить, но один из старейших,
улыбаясь беззубым ртом, остановил его на минуту и бросил какую-то фразу,
отчего другие аксакалы сдержанно засмеялись.
- Что он сказал? - спросил Черножуков.
- Зачем, говорит, речь портишь, - смутился переводчик.
У Андрея все в жизни получалось внешне легко и красиво. Когда
складывалась такая обстановка, что кто-то из офицеров роты должен был брать
ношу потяжелее: прорывать с боем душманские заслоны или наоборот -
прикрывать отход подразделения, он всегда, заранее отвергая возможные
возражения, произносил излюбленную фразу: "Это мое дело, комиссарское".
Все его уважали и все хотели говорить с ним о чем угодно. И Борисов в
любое время суток, в каком бы настроении ни был, с желанием беседовал с
людьми, с искренним участием. Черножуков даже как-то пошутил: мол, не
устаешь от разговоров-то? Язык притупится.
- Острый язык - это единственное режущее оружие, которое становится
острей от постоянного употребления, - улыбнулся в ответ политработник.
Внимательностью завоевал Андрей сердца сослуживцев в очень короткое
время. Бывало, подойдет к солдату, скажет что-нибудь незначительное, а
настроение у человека поднимается, как ртутный столбик на солнечной стороне.
Подчиненные были его и радостью, и заботой. С ними он вел себя так, как,