"Роман Светлов. Сон Брахмы" - читать интересную книгу автора

отделы и кафедры. Гранты расхватывали другие, потому как кому он нужен с его
искусствознанием? Экспертом у антикваров и барахольщиков он не стал. А
память о претензиях осталась. Поэтому и думает, что весь мир в заговоре
против него.
- Если ты думаешь, что отговариваешь меня, то ошибаешься, - рассмеялась
Варя. - Ты забыл, из какой я семьи. Обиженные жизнью гуманитарии в последние
годы приходили в отцовскую квартиру нередко. Самое смешное, что некоторые из
них даже пытались ухаживать за мной.
Матвей почувствовал легкий укол ревности, но не стал расспрашивать
девушку о прошлых ухажерах. В конце концов, прошлая личная жизнь Вари - это
ее личное дело. Пока.
Иваницкий жил в центре города, в большой, но запущенной квартире. Пока
он искал Матвею и Варе тапки, пока показывал, куда повесить куртки,
Шереметьев успел оглядеться. Ремонт в квартире делался много-много лет
назад. Обои потемнели, кое-где оборвались. Потолок осыпался, шахматная
последовательность белых и синих квадратиков линолеума кое-где нарушалась
бурыми проплешинами.
Отчего-то Матвей подумал, что Иваницкий происходил из семьи медиков:
ему доводилось бывать в больших, богатых квартирах медиков, которые сделали
карьеру в прошлые десятилетия. Но, в отличие от них, изменивший призванию
родителей Павел Павлович поддерживать ощущение достатка не мог, да и не
хотел.
- Заходите, - потянул за собой гостей Павел Павлович. - Живу один, жена
ушла... много лет назад. Судится из-за квартиры, да куда ей, - по его губам
скользнула желчная улыбка. - Так что не смущайтесь, если что. Порядок у меня
мужской.
Он привел их в рабочий кабинет, стены в котором были заставлены
книжными шкафами. Две трети в них занимали книги и альбомы на самых
разнообразных языках. Оставшуюся треть - папки, картонные и пластиковые. Из
них торчали листы с какими-то рукописями, машинописью, ксероксами, вырезками
из журналов. Перед окном стоял стол, на котором компьютер мирно соседствовал
с портативной печатной машинкой. Они сели на стулья, находившиеся близ
стола, и Матвей посмотрел на тускло светящие сквозь давно не мытое стекло
огни фонарей. Чая и кофе им не предлагали.
- Буду откровенен, Матвей Иванович, - произнес хозяин. - Даже и не
знаю, зачем я пригласил вас сюда. Наверное, стоило побеседовать там, в
библиотеке. Я... не предлагаю вам приятельских отношений. Хотя с храмом
вашего отца у меня в жизни были связаны важные вещи.
- Какие? - спросил Матвей.
- Пятнадцать лет назад я готовил... одну научную работу. Она была
связана с живописью времен Ивана Грозного. Мне нужен был новый материал, и я
ездил по храмам, которые были расписаны в то время. Не стану утомлять вас
деталями, чему эта работа была посвящена. Это все специальное. Не поймете, а
если что и поймете - то не так, - Пал Палыч раздраженно повел плечом. - Со
мной такое уже бывало.
- Как вам будет угодно, - ответил Матвей.
- Ну и хорошо. Я к тому времени печатался. Часто. В научных сборниках
обычно. Но несколько раз помогал одному большому издательству - сейчас его
уже нет, вы, молодые люди, даже не помните его названия. "Искусствознание" -
это было большое издательство. В нем работало множество талантливых людей.