"Роман Светлов. Сон Брахмы" - читать интересную книгу автора

и поначалу не хотел пускать того через порог. Макарию пришлось ссылаться на
патриарха, на ценности русской истории и искусства.
- Сейчас я уже и не помню дословно, что нес тогда. Он пустил меня в
квартиру крайне неохотно, не предложил чаю, а просто усадил в кабинете на
стул и стал молча смотреть на меня: чего, мол, надо? Сейчас я почти уверен,
что у искусствоведа до меня побывали не только Матвей с Варей. Отсюда его
раздражение.
На столе у Иваницкого лежали несколько книг. Архимандриту удалось
прочитать названия двух из них: это были еще дореволюционные издания древних
ересиологов - христианских авторов, писавших против основателей различных
еретических сект и учений. Что он там искал, теперь уже не узнать никому.
Иваницкий крайне скупо поведал Макарию грустную историю о неизданном
альбоме, но в пересказ того, что было изображено на фресках, вдаваться не
стал.
- Он сказал: "Я искусствовед, а не историк религии. Меня больше
интересовало не то, что изображено, а то, как". Он явно уходил от ответа.
Когда же я спросил, где хранятся снимки, которые делались во время работы
над альбомом, он деланно засмеялся и произнес: "Молодой человек, столько лет
прошло! Нет уже никаких снимков. Все выброшено на помойку и забыто". О вас,
Олег Викторович, он так ничего и не сказал.
- С нами он был немногим более открытым, - произнес Матвей.
- И все же я уверен, что кто-то успел побывать передо мной и напугать
его. А после меня пришел еще раз.
- Эх, Пал Палыч, друг мой сердешный, - покачал головой фотограф. -
Происходящее мне нравится все меньше, но в милиции, боюсь, наш рассказ
сочтут бредом сивой кобылы.
- До той поры, пока нам не удастся взять языка, - усмехнулся Матвей. Он
вспомнил о странном нападении на них с Варей и размышлял, не связано ли оно
с тем же делом.
- Для того чтобы взять языка, нужно идти в поиск, - сказал отец
Евпатий. - Идти нам некуда, поскольку линия фронта в нашем деле отсутствует.
- Тогда нужно взять пленного, - улыбнулся теперь уже фотограф. - И я
даже догадываюсь где.
Так и получилось, что они оказались в квартире Олега Викторовича. Все
сошлись во мнении, что потрошить квартиру фотографа будут именно сегодня -
"пока еще есть шанс, что Олег Викторович не опомнился, а фотографии и
негативы еще не перепрятаны или не переданы органам", - сказал отец Евпатий.
Иоанн потребовал, чтобы на встречу с фотографом сына сопровождал именно он.
Сам настоятель вернулся в Алексеевскую: для всех внешних наблюдателей он
должен был находиться вне всей этой истории, словно и не интересуясь ею.
Если кто-то за ними следил, это по крайней мере должно было заставить его
разделить силы. А если никто не следил - успокоить служителей его церкви,
которые уже несколько дней оставались под началом одного Нахимова.
Славившийся своим умением "решать проблемы", церковный эконом без присмотра
мог наломать дров. Особенно в последний год.
Отец Евпатий решительно воспротивился тому, чтобы они все разом
отправились к фотографу.
- Если в вашу квартиру сразу войдет несколько мужчин, взломщики не
придут - ни сегодня, ни когда-либо еще. И пленный нам не светит. Поступим
по-другому. Возвращайтесь домой. Отпустите жену - она и так уже, наверное,