"Тимур Свиридов. Спасатель" - читать интересную книгу автора

Обезьянка была небольшой, что-то вроде макаки, но точно определить было
невозможно. Она стремительно вскарабкалась по стволу дуба и скрылась в
густой кроне. Я же стоял с раскрытым ртом от удивления.
Ну ладно, я еще могу поверить, что в условиях местного континентального
климата и иссушенных почв каким-то непостижимым методом Квастму удалось
вырастить или прижить удивительные растения. Но обезьяны! Это было уже
слишком. Никто и ничто не в силах заставить меня поверить, что эти уроженцы
Северной Африки здесь чувствуют себя нормально на воле.
Но размышлять над всем этим особенно долго мне не пришлось. Соображения
насчет уместности в данной ситуации обезьян были прерваны далеким лаем.
Собаки брехали хором, в котором угадывалось более десятка особей.
Меня вовсе не прельщала встреча в лесу со стаей одичавших собак,
поэтому я поспешил вперед, надеясь поскорее добраться до
научно-исследовательского центра. В спешке я уже перестал обращать внимание
на породы растений, хотя иногда встречались совершенно изумительные
экземпляры.
Лай нарастал. К сожалению, было невозможно определить в точности
направление, откуда он исходил, но лай, во всяком случае, приближался.
Стая показалась из леса тогда, когда впереди уже маячило длинное
приземистое здание. Я пустился во весь дух, крепко держа свою пудовую сумку.
Собаки нагнали меня легко Зная дурную привычку этого племени бросаться на
бегущее существо, я остановился и замер, чувствуя, как сердце лупит о
грудную клетку.
"...Смерть молодого журналиста в необыкновенном экологическом саду
исследовательского центра профессора Кеннета Квастму, без сомнения, была
вызвана недопустимой расхлябанностью персонала, убежденного, что на
территории экосада не могут находиться чужие люди..." - пролетела в мозгу
безумная репортажная галиматья.
"Ну нет! - тут же оборвал я себя. - Умирать-то я еще не собираюсь!
Все-таки это собаки, а, насколько мне известно, собаки не дичают до конца
дней своих, даже попав в волчью стаю. Значит, на человека они просто так не
бросятся... Если, конечно, их для этого не дрессировали специально!"
Стая окружила меня. Это были разномастные дворняги, среди которых
выделялись благородством экстерьера и молчаливостью черный мохнатый
ризеншнауцер и угрюмая широкогрудая немецкая овчарка. Дворняги продолжали
надрываться метрах в четырех от моей фигуры. Ризен же и овчарка, по-прежнему
молча и сосредоточенно, подошли и, немеющего, подтолкнули меня вперед, по
направлению к видневшемуся дому.
"Люди! - хотелось отчаянно крикнуть мне. - Где же вы? Не дайте пропасть
молодому журналисту, так и не написавшему своей самой сенсационной статьи!"
В душе я проклинал своего шефа, нашедшего для меня эту тему. Седой,
высокий, почти старик, он носил среди сотрудников редакции кличку Крольчонок
за свои вечно красные глаза и привычку подергивать верхней губой в
задумчивости.
- Что тебе говорит имя Кеннета Квастму? - спросил он. - Профессора
Кеннета Квастму?
- Каких наук профессора? - полюбопытствовал я.
- Это тебе тоже предстоит узнать. - Крольчонок снял свои массивные
роговые очки и близоруко на меня уставился. - Послушай, Бэрни, этот
профессор бросил какой-то институт во Флориде, большой и серьезный, и уехал