"Тимур Свиридов. Спасатель" - читать интересную книгу автора

в отдаленный глухой заповедник. Лет десять назад проходил у нас материал о
его успехах - там удалось ассимилировать саженцы тиса на солончаках. Это
прозвучало настолько дико, что никто всерьез заметку не воспринял. Вот, - он
несколько раз дернул губой. - А вчера я у себя в книжечке обнаружил запись
об этом. Мне кажется, имело бы смысл тебе туда съездить.
- Что там еще может быть интересного? - на всякий случай спросил я.
- У Квастму по той же заметке была навязчивая идея создать какой-то
"специфический экологический сад", который бы в миниатюре моделировал
взаимоотношения всех звеньев биосферы. Ну ты на месте разберешься, что к
чему...
Холодный нос ризена уперся мне в ладонь. Я продолжал идти. Тогда собака
схватила меня несильно зубами за руку. Я понял намек так: "Довольно,
остановись!" Не желая понапрасну раздражать четвероногих конвоиров, я тут же
замер. Собаки поменьше тотчас расселись вокруг на траве. Ризеншнауцер два
раза громко гавкнул, и все собаки повернулись к зданию. Я тоже принялся его
разглядывать.
"Храм науки" экологического заповедника "Спасатель" смахивал на
крепость. Приземистое здание, блекло-серые стены прорезаны окнами, похожими
на бойницы. Центр производил довольно мрачное впечатление.
Сумка оттягивала руку. Я подумал, что следовало бы опустить сумку на
землю, но не стал рисковать - наверняка эти милые собачки не любят, когда
чужаки делают лишние движения. Я знал о ризенах достаточно, чтобы относиться
к ним с опасением, ибо их гнусная привычка не кусать, а вырывать клочья
вызывала во мне глубокое отвращение.
Было тихо. Надо мной пролетели невысоко два аиста. Где-то под солнцем
парил одинокий гриф. Я уже ничему не удивлялся. Только ждал, когда же
наконец появится кто-нибудь из персонала "Спасателя".
"Черт побери, - думал я, - а ведь Азальберто, пожалуй, в чем-то прав,
обходя эти места стороной".
Здание центра было относительно невелико - метров пятидесяти в длину.
Оно уходило красным кирпичным фундаментом старомодной кладки в зеленую
траву. На крыше торчали две длинные антенны, стянутые одним проводом. Больше
рассматривать было нечего. Взгляд скользил по серым стенам, по однообразным
зарешеченным окнам. Пожалуй, интересен был черный подъезд с широким навесом
и перроном. Он, несомненно, был предназначен для разгрузки грузовиков. Куда
же они девались, эти машины? II вообще, почему не видно ни одного человека
вокруг? Все-таки еще день, и время совсем не обеденное.
Дверь подъезда наконец отворилась, и на пороге показался человек.
Возраст - около шестидесяти, довольно сух и подвижен, лицо не дряблое,
быстрые глаза. Он продолжал держаться за дверную ручку, словно собирался
сразу же захлопнуть дверь. Другая рука пряталась за косяком двери, он в ней
явно что-то держал. Одежда проста - какие уж там белые халаты! Брезентовая
куртка и черные штаны, заправленные в сапоги. Меня, впрочем, это нимало не
удивило. Я безошибочно признал в нем ученого по странному взгляду. Словно он
только что проснулся.
- Кто вы? - хрипло крикнул открывший. Голос - сильный тенор, без
интонаций.
Я так обрадовался, что наконец-то вижу человека, что, забывшись,
двинулся к нему.
Ризен предупредительно и больно схватил меня за ногу.