"Тимур Свиридов. Спасатель" - читать интересную книгу авторапоследовать за ним наверх. Это, так сказать, официальная версия. Но была и -
другая, альтернативная, и она гораздо более походила на истину. Профессор почему-то опасался меня, чего-то недоговаривал и шпионил. Я выложил фотоаппарат с принадлежностями на тумбочку. По крайней мере, эта вещь мне сегодня пригодится - портрет психованного профессора отлично будет смотреться на фоне всех этих ботанических и зоологических чудес на обложке "Важнейших событий". Я посмотрел на часы - до назначенного времени оставалась еще пара минут - и выглянул в окно. Прямо передо мной высился могучей кроной кедр. На вид ему было много лет. Вырасти за короткий срок существования заповедника "Спасатель" он никак не мог. Значит, здесь еще до появления Квастму и его бригады было налажено выращивание необычных деревьев? Или же его привезли сюда уже довольно взрослым деревом? Пора! Диктофон я спрятал в нагрудном кармане куртки, фотоаппарат повесил на шею и вышел из комнаты. Хотелось есть. Почти с самого утра у меня во рту не. было ни крошки - сначала торопился к Азальберто. потом в пути не хотелось лезть в сумку за сандвичами. По дороге же до "Спасателя" и особенно после встречи с собаками мне было как-то не до еды. Интересно, предложит Квастму что-нибудь? Или благородные порывы гостеприимства ему совершенно чужды? Профессор сидел в том же кресле. Перед ним так же горел красками экран телевизора с выключенным звуком. Несмотря на то, что я вошел тихо, как мышь, он почувствовал мое приближение. - Садитесь, журналист, - бесстрастно сказал он. хотелось первым завязывать разговор. Я бы с удовольствием послушал, с чего начнет Квастму. - Юноша, - произнес он, - вы позволите мне вас так называть, ведь я гожусь вам в отцы? - И, не дожидаясь моего согласия, продолжил: - Разрешите пригласить вас посмотреть со мной телевизор. Живешь в такой глуши, и это, можно сказать, одна из тонких ниточек, которая связывает тебя с цивилизацией... Я, слава богу, успел включить диктофон, и, кажется, сделал это в достаточной мере незаметно. Теперь я мучительно прикидывал, как бы повкуснее обыграть в будущем репортаже приверженность старикана смотреть "немой" телевизор. На экране, чуть тронутые зеленым, голубым и розовым, толпились люди. Почему-то все их одежды и лица казались серыми. Камера наплывала на толпы, лавины машин, стремительно стартовавших от каждого светофора, на громады геометрических стальных зданий. Без звука все выглядело какой-то бессмыслицей. Иногда выплывали крупно чьи-то лица, и губы их влажно шевелились. Но глаза были пусты и безжизненны, и потому невозможно было понять, о чем они говорят. Люди, люди, люди. - Профессор, - начал я осторожно, - но почему же без звука? - Звук все портит, молодой человек. Без звука изображение на экране - это песня. Цельная, острая, жгучая. Звук дезинформирует сознание, сублимирует человеческое внимание с очевидного на возможное или желаемое. - Погодите, - вставил я, - но без звука все как-то бессмысленно. - Вот именно. - Квастму оживился и повернулся ко мне. - Хотя вы и правы |
|
|