"Томас Барнет Сван. День минотавра (Минотавр-1/3) " - читать интересную книгу автора

свои сумки, где под воздействием сока, выделяемого их телами, он
превращается в мед. Затем они извергают его в восковые лотки и выпаривают
из него воду, подогревая крыльями. Получается чистый мед, который я
обмениваю на шелк, драгоценности и золото. Твой Эвностий иногда дает мне за
него браслеты. Но не подумай, что я тоже работаю. Я королева. - Она
произнесла это с такой гордостью, что, казалось, на ее голове засверкала
корона, а на плечах заколыхались пурпурные одежды.
- А что делает королева? - Икару хотелось, чтобы ее ответ был
таинственным и волнующим, и он не разочаровался.
- Она живет, как цветок, только ради удовольствий. Она наслаждается
нежностью ветерка и теплом солнца, любовью бабочек и бражников и всем тем,
что составляет приятное и праздное существование растений. Но ей дано одно
наслаждение, не известное цветам.
Икар с нетерпением ждал, что это за редкостное наслаждение.
- Это дар мужских объятий, - сказала она наконец, выговаривая каждое
слово с такой осторожностью и любовью, будто они были сделаны из
бесценного, тончайшего шелка. - Хочешь, я расскажу тебе о твоей красоте? И
буду перечислять твои мужские достоинства до тех пор, пока перед твоим
мысленным взором не предстанет прекрасный юный бог?
- Ты это действительно сделаешь? - спросил он. Это был лучший способ
обрести уверенность в себе.
- Голова благородных пропорций в ореоле роскошных волос. Тело
подростка, уже готового стать мужчиной, но пока еще его мужская сила
скрывается под нежным пушком юности. - Эмбер внимательно смотрела на Икара,
и в ее взгляде были и расчет, и страсть. - Дорогой, мне надоели бабочки. Я
жажду диких безумств шмеля.
- Боюсь, тебе нужен не я, а Эвностий, - сказал Икар. - Думаю-то я, как
шмель, но пока еще не научился жужжать.
Эмбер усадила его на один из подвешенных к потолку стульев, подала
блюдо с цветочной пыльцой, подогрела над маленьким очагом вино в медном
сосуде и влила в горячую жидкость мед.
- Выпей, - сказала она. - Наслаждение разольется по твоему телу с
первой же каплей. Сильные крылья начнут биться у тебя за спиной.
Икар одним глотком осушил чашу. Что это? В тонкие тростниковые двери
ворвался свежий ветерок? Или это биение его сердца раскачало стул, на
котором он сидел, и освободило его из этой медовой комнаты, а заодно и из
собственного тела? А может, все оставалось на своих местах и ему это просто
почудилось?
Эмбер взяла его за руку, поставила на ноги и уверенно повела к груде
цветов.
- Не бойся сломать их, - сказала она. - Они уже отдали свое золото и
стали совершенно бесполезными.
Икару казалось, что он отлит из бронзы. Легкость исчезла, он вновь
чувствовал свой вес, стебельки цветов вдавились в его обнаженное тело, и по
нему поползла огненная улитка. Эмбер прикоснулась к его груди, рука ее
обжигала, как горящий факел.
Но от гипнотического взгляда золотых глаз по всем его членам
растекалась сонливость, и жесткие стебельки стали ласкать его, как
маленькие холодные язычки. Он знал, что должен стиснуть Эмбер в своих
объятиях и завладеть ее губами, как алчный Аякс. Он должен стать шмелем, а