"Томас Барнет Сван. Зелёный Феникс (Меллония-1) " - читать интересную книгу автора

был настороже, как человек, который всю жизнь воевал или плавал по бурному
морю. Булавка, украшенная пчелой, поблескивала в растрепавшихся волосах
девушки. Он следил за ее руками.
Они выстлали могилу ароматными травами и аккуратно опустили на них
тело.
- Осыпьте его фиалками. Они красивые, но не очень чувствительные и не
ощущают боли, когда ломаешь их стебелек. Он любил фиалки. А сумка пусть
останется на нем. Он никогда не расставался с гребнем и флаконом.
Эней снял с пальца кольцо - большую жемчужину, доставшуюся ему от
отца, которую тот в свою очередь получил от Афродиты. Она была Энею очень
дорога - размером с кусочек угля, дымчато-серая, излучающая на солнце
мягкий, глубокий свет.
- Чтобы заплатить Харону [Чтобы заплатить Харону - Харон - в греческой
мифологии перевозчик в Аиде, изображался мрачным старцем в рубище. Харон
перевозил души умерших по водам подземных рек, получал за это плату в один
обол, который, по погребальному обряду, клали умершему под язык.], -
пояснил он. - В Трое, перед тем как положить тело на погребальный костер,
мы кладем умершему под язык монету.
- Это очень красивое кольцо, - сказала Меллония, - как жаль, что у
Скакуна не было такого при жизни. Он очень гордился тем, как выглядит. Я
подшучивала над ним: "Ты так заботишься о себе". - "Да, - отвечал он, - я
хочу тебе нравиться".
- Можно, я прочту молитву?
- Да.
- Персефона, ты тоже была похищена с освещенной солнцем земли и
перенесена во мрак. Когда Гадес унес тебя в Подземный мир, тебе, наверное,
было столько же лет, сколько Скакуну. И ты тоже любила фиалки, гиацинты и
водосбор. Побудь рядом со Скакуном в начале его одинокого пути. Покажи ему
другие цветы - златоцветники. Сплети из них гирлянду и надень ему на шею.
Меллония не прервала, а скорее продолжила молитву, хотя и назвала
богиню латинским именем:
- Прозерпина, расчеши ему волосы. Ему не дотянуться самому до конца
гривы. Прощай, Скакун. Спи и не забывай меня, я приду к тебе в твоих снах,
принесу фиалки и поцелую в губы.
- А если ты увидишь нас с Фениксом, - добавил Эней, - то знай, что
хоть мы по ошибке и причинили тебе непоправимое зло, но в действительности
хотели бы быть твоими друзьями.
Затем он шепотом прочел стихи, которые, как почти все сочиненные им,
нравились Асканию, но были ему непонятны:

Пурпурно то, что вдали.
Гиацинты холмов,
Мурексы тирские.
Пурпурно только далекое.
Вянут фиалки в руке.

Эней отвернулся от могилы и, будто оцепенев, беззвучно зарыдал. В
детстве Асканий видел, как плачет его отец. Это было, когда Креуса исчезла
среди развалин Трои, когда, уплывая из Карфагена, Эней увидел дым,
поднимавшийся от погребального костра Дидоны, и еще когда в бою погиб его