"Джонатан Свифт. Полное и правдивое известие о разразившейся в прошлую пятницу битве" - читать интересную книгу автора

которому меч подчинился, рассек надвое беднягу нового. Одна половина пала,
содрогаясь, на землю, где в клочья ее разнесли конские копыта, другую же
испуганный скакун понес по полю. Ее взяла Венера, семикратно омыла
амброзией, затем трижды ударила веточкой амаранта, отчего кожа смягчилась и
облекла плоть, а листы обратились в перья, сохранив притом былую позолоту;
так явился голубь, которого она впрягла в свою колесницу*
............................................................................
Hiatus valde deflendus in MS** ............................................

* Я не согласен с этим суждением автора, ибо полагаю, что пиндарические
оды Каули предпочтительнее его "Возлюбленной".
** Рукопись сильно повреждена (лат.).

Эпизод Бентли и Уоттона

День клонился к закату, и многочисленные силы новых подумывали уже об
отступлении, когда из эскадрона тяжеловооруженной пехоты выступил вперед
полководец по имени Бентли, безобразнейший из всех новых, высокий, но
неказистый и непригожий, широкоплечий, но немощный и нескладный. Доспехи его
были составлены из тысячи несообразных кусков и, когда он шел, сухо
громыхали, словно падали свинцовые листы, внезапно сорванные порывом ветра с
крыши колокольни. Шлем его был из ржавого железа, а забрало из меди, которая
под действием его ядовитого дыхания обратилась в купорос с добавлением
желчи, явившейся из того же источника, так что, когда он гневался или
трудился, видно было, как с его уст сочится чернильная жижа самого
зловредного свойства. Правой рукой он сжимал цеп, а левой (дабы наверняка
поразить противника) ухватил горшок, полный нечистот*; вот так, вооруженный
до зубов, проследовал он медленной и тяжкой поступью туда, где предводители
новых держали совет о важнейших делах; но едва он появился, как они начали
хохотать над его кривою ногой и обвислым плечом, которых не только не
скрывали его сапоги и доспехи, но, напротив, выставляли напоказ.
Военачальники порешили воспользоваться его умением поносить всех и вся -
даром, который, будучи управляем, нередко служил их делу великую службу,
однако иной раз приносил больше вреда, чем пользы; ибо при малейшем
оскорблении, а подчас и без оного, он мог, подобно раненому слону,
обратиться против своих же вождей. Именно так в нынешних обстоятельствах был
расположен Бентли, скорбевший, видя, как противник берет верх, и недовольный
ничьим поведением, кроме своего собственного. И он кротко дал понять
военачальникам новых, что с величайшим смирением считает их шайкой
мошенников, и дурней, и сукиных детей, и проклятых трусов, и окаянных
олухов, и невежественных щенков, и вздорных негодяев, что будь он назначен
военачальником, то давно бы уж разогнал этих наглых псов древних. "Вы, -
сказал Бентли, - расселись тут, бездельники, но стоит мне или другому какому
доблестному новому сразить врага, вы уже тут как тут, хватаете добычу. И я
ни на шаг не сдвинусь навстречу противнику, пока вы не поклянетесь, что,
кого бы я ни захватил или убил, его оружие бесспорно достанется мне"**. Едва
лишь Бентли окончил речь, как Скалигер обратил на него сердитый взгляд.
"Гнусный пустомеля, вообразивший себя витией, - сказал он, - в сквернословии
твоем нет ни смысла, ни правды, ни разумения; зловредный твой нрав извращает
природу; обретая познания, ты становишься дикарем, изучая человечество -