"Джонатан Свифт. Полное и правдивое известие о разразившейся в прошлую пятницу битве" - читать интересную книгу автора

потерей времени, полетела на розовый куст, не дожидаясь ответа, и оставила
паука, который, подобно оратору, погрузился в себя, готовый разразиться
новой речью.
И тогда Эзоп первый нарушил молчание. Последнее время он терпел весьма
варварское обращение, ибо хранитель библиотеки, довольно странно понимавший
человеколюбие, вырвал из него титульный лист, жестоко изуродовал половину
страниц и накрепко приковал его цепью к полке новых. Находясь среди оных и
обнаружив вскоре, что распря разгорается, Эзоп призвал на помощь все свое
искусство и начал преображаться, принимая тысячу обличий. Наконец, когда он
принял образ осла, хранитель решил, что он - новый; благодаря такой хитрости
Эзоп получил возможность проскользнуть к древним как раз тогда, когда паук и
пчела вступали в прение, которое он прослушал внимательно и с огромным
удовольствием; а когда оно окончилось, громогласно поклялся, что за всю свою
жизнь не встречал двух тяжб, столь похожих и близких одна другой, как те,
что разыгрались на окне и на книжных полках. "Спорщики, - сказал он, -
превосходно провели диспут, они высказали в полную силу все, что должны были
сказать обе стороны, и исчерпали суть каждого довода за и против. Остается
только приложить их рассуждения к нашей распре, затем сопоставить труды и
плоды каждого, как их мудро определила пчела, и мы обнаружим, что конечный
вывод прямо и непосредственно относится к новым и к нам. Ибо скажите,
господа, есть ли что-либо более новое, нежели паук с его обличьем, ухватками
и парадоксами? Он приводит доводы в пользу своих братьев - новых и в свою
собственную, неумеренно кичась природным достоянием и великим талантом, тем,
что он выпрядает и вытягивает все из своего нутра, и гнушается признать
какое-либо одолжение или помощь извне. Далее он похвалялся перед вами своими
великими способностями к архитектуре и успехами в математике. На все это
пчела, словно защитник, нанятый нами, древними, сочла уместным ответить, что
если судить о великих талантах и изобретательности новых по тому, что они
производят, то едва ли кто не посмеется над их похвальбой. Составьте свои
планы с каким угодно искусством и умением, но если ваш материал - всего лишь
нечистоты, извлеченные из собственных кишок (нутра новых умов), то
воздвигнутое сооружение в конечном счете окажется паутиной, чья
долговечность, как и любых паучьих сетей, зависит от того лишь, сколько
времени удастся ей оставаться забытой, незамеченной или сокрытой в темном
углу. Каковы бы ни были претензии новых, никакого своего искусства,
насколько помню, они не создали, если только не считать их большой
способности к сатире и сваре, весьма близких по своей природе и сути к
паучьему яду; и как бы они ни уверяли, будто извлекают ядовитую слюну
исключительно из самих себя, в действительности они пополняют свой яд,
пожирая паразитов и гадов нынешнего века. Что же касается нас, древних, то
мы вместе с пчелой довольствуемся тем, что считаем своими только крылья и
голос, то есть наш полет и язык. Все же остальное, чем мы владеем, добыто
бесконечными трудами и поисками и проникновением во все уголки природы;
разница же состоит в том, что вместо нечистот и яда мы предпочитаем
наполнять наши ульи медом и воском и тем самым одаряем человечество двумя
сокровищами: сладостью и светом".
Невозможно даже вообразить, какое смятение возникло среди книг, когда
Эзоп завершил пространное свое рассуждение. Обе стороны поняли намек, и их
вражда сразу возросла настолько, что они решили сражаться. Немедленно оба
войска отошли под своими знаменами в отдаленные места библиотеки и там