"Чжан Сянлян. Мимоза " - читать интересную книгу автора

просохнет. Едва Хромой ушел, я прихватил газету и отправился на кухню.
- Мне бы клею, начальник.- Я спокойно улыбался, словно во мне не
бушевал яростный голод.
- Бери,- повар сидел на крыльце, грея на солнышке свое набитое брюхо,-
только не очень усердствуй.
- Вот,- я показал газету,- сделаю из этого кулек.
На раздаточной доске стояла миска, заполненная до половины серой
просяной мукой. Для меня приготовил. Я пересыпал муку в газету, поплотнее
завернул кулек и отправился домой.
Где уж им, сытым, знать, что просяная мука не годится для клея, она
недостаточно вязкая и распадается на комочки, едва высохнет. Перво-наперво
надо заняться печкой. В лагере мне пришлось как-то целый месяц складывать
печи в домах партийцев с одним инженером, специалистом по обогревательным
системам. Он тоже был "правым". У него я и научился ладить простейшие печки
с помощью одной только лопаты. Его печи замечательно грели и были весьма
экономичны. Весь секрет в устройстве дымохода. Меньше чем за два часа -
правда, трудясь не за страх, а за совесть и изрядно взопрев - я сложил
строго "по науке" простейшую печь.
Не дав себе и минутного отдыха, помчался с тачкой на кухню за углем.
Полтачки, не больше. Полную мне и с места не сдвинуть. По дороге прихватил
из чьей-то поленницы лучин на растопку.
Осторожно поднес спичку и принялся разжигать печь. Пахнуло пламенем,
задымило. Потом дым исчез, дерево весело затрещало, Огонь горел устойчиво, я
стал подкладывать уголь. Дым опять вырвался было наружу, но словно по
волшебству передумал и устремился в дымоход. Кое-где пламя выбивалось сквозь
щели в кладке, но постепенно и оно исчезло.
Теперь пора было подумать и о себе и не потерять при этом бдительности.
В конторе, у томящегося от безделья Хромого, я попросил немного мелких
гвоздей, картон и ножницы. Видимо, он давал охотно все, кроме еды, а это я у
него и не выпрашивал. Так что вскоре у меня было то, что требовалось, и
обратно я несся со всех ног. Картонку я разрезал на тонкие полоски. Лентами
из газетной бумаги я плотно закрывал щели в окнах, поверх накладывал полоски
картона и все это приколачивал к раме гвоздиками.
Помещение приобрело жилой вид, говоря словами бригадира, "сделалось
домом".
Вся операция базировалась на строго научной основе. Печурка не дымила и
прямо-таки пыхала жаром. Я вымыл дочиста лопату, приладил ее поближе к огню,
чтобы металл раскалился, а покуда принялся готовить в своей жестянке тот
самый "клей" из просяной муки и воды. Здешние лопаты плоские, как
сковородки, и когда я вылил содержимое жестянки на горячий металл, мое
"тесто" растеклось ровным слоем. Постепенно пузыри по краям осели, и через
минуту первый блин был готов.
Вот наконец и награда за тяжкие мои труды.
Я быстро сжевал блин, приготовил еще, съел... Каждый следующий казался
чуть вкуснее. Пока пекся очередной блин, я позатыкал крысиные норы. Да,
крысы - это полная неожиданность. В лагере их и в помине не было - ведь
едой-то там не разжиться, а уж попадешься, съедят за милую душу.
Глинобитный домишко мало-помалу прогревался. Теплее становилось и у
меня в желудке. Я присел к печке, ощущая приятную сонливость. Но сейчас не
до сна. Достал сигарету и прикурил от уголька, который упал сквозь решетку