"Чжан Сянлян. Мимоза " - читать интересную книгу автора

Трам-та-та, трам-та-тата! Трам, трам... Казалось, во мне гремел,
отбивая ритм, огромный барабан, и я шагал и шагал со своей корзиной моркови
за спиной по бескрайней равнине.
Путь мне преградила канава метра в два шириной. Сегодня утром вода в
ней была крепко скована льдом, а теперь кое-где появились промоины,
полыньи - лед понемногу таял.
Мостика не было. Я отыскал место поуже и бросил на лед комок земли. Лед
выдержал, можно рискнуть.
Мне бы такое здоровье, каким я хвастался в письме к матери, перемахнул
бы - и весь разговор. А тут еще корзина! Мне не хватило каких-нибудь 30
сантиметров. Лед подо мной треснул, и я рухнул навзничь, проломив хрупкую
ледяную корку.
Поднявшись и стоя по колено в студеной воде, я увидел, что в корзине
осталось две-три моркови. Куртка все равно промокла насквозь, и не было
смысла засучивать рукава. Я принялся в отчаянье шарить по дну. Примерно
половину моркови мне удалось спасти, но к тому времени холод проник до
костей, а ноги свело судорогой. Я с трудом выбрался из канавы, сложил
морковь в корзину, страдая, что пришлось прервать поиски. Я дрожал, как
мокрая крыса. Нужно идти. И я пошел, и оборачивался чуть ли не на каждом
шагу, словно надеялся, что морковки, как лягушки, выпрыгнут из воды на берег
и припустят за мною следом.

14

К полуночи стало ясно, что я простудился, у меня поднялся жар.
Северо-западный ветер выл и ритмично ударял в окна, которые я утеплил
бумажными полосами; казалось, ветер грохочет пустым сундуком. Начались
приступы головокружения. Теперь, раздавленный болезнью, я понял, сколь
фальшиво все, что пишут в книгах; у него закружилась голова, и он упал на
пол или - того лучше - на диван. Театр, да и только! Я лежал, а в голове
моей все шло кругом, однако сознание не покидало меня, сон не приходил.
Голова раздулась. Казалось, в ней почти не осталось крови и лишь тонкая
струйка вьется-кружится, словно капля в огромном чане.
Разумеется, некому было подать мне воды. И я притерпелся к жажде.
Привык. Иногда я сам восхищаюсь своей выносливостью. Сейчас как раз тот
случай. Меры выносливости не существует, отчасти ведь дело в силе воли. Одни
легко переносят душевные страдания, но беззащитны перед физической болью;
другие - наоборот. Кажется, мне удавалось и первое и второе. Разве что
смерть могла положить предел моему терпению.
Неужели вся эта могучая внутренняя сила дана мне только затем, чтобы
влачить это жалкое существование? Неужели не суждено обратить ее на пользу
обществу?
Меня стала мучить совесть. Я понял, что потеря моркови - это воздаяние.
Крестьянская жизнь не легка. И юань шестьдесят фэней не слишком высокая цена
за цзинь моркови. Рядом с лагерем продавали по два юаня. Помню, за тридцать
цзиней моркови и миску покрытого плесенью сорго пришлось отдать хорошие
часы. А я обдурил честного старика с добрыми морщинками на лице да еще
гордился собой...
Кровь стучала в висках и несла с собою новые воспоминания.
Просторная комната. Небесно-голубые обои. В кресле коричневой кожи