"Евгений Сыч. Не имущий вида" - читать интересную книгу автора

родственницей долго посудой звенькали, кофе пили, говорили о чем-то
негромко. Да Лариса больно и не вслушивалась, она свое думала. Потом
гостья заговорила громче - уходить собралась. А Лариса встала с дивана,
выплюнула мокрый платок, вышла.
- А пусть стоит, - сказала гостья, - пусть. Только заявить надо.
- Куда заявить? - уточнила мать.
- Куда заявляют - в милицию. А то ведь чуть что - вы виноваты. На работе
его хватятся. И еще в ЗАГС наверное надо, и в домоуправление. Ну, да это
как в милиции скажут, надо - нет.
Пожилой лейтенант в жарком мундире сказал, что надо.
- В телевизор, значит. Ничего, телевизор смотреть будете.
- Мы?
- А кто, мы что ли? Хочешь, мне отдай. Зять он тебе или не зять? Ну, ты и
смотри. И чего их тянет? Третий случай уже.
- В нашем районе? - поразилась мать.
- Нет, в нашем первый.
А Лариса все молчала. Написать, конечно, написала, что требовалось, а так
- молчала. И на работе, и дома.
- Ничего, - говорила мать, - Я давно взять собиралась. Теперь шубу тебе
лучше возьмем. Люба из комиссионки хорошую шубу предлагала. Мех - вот
такой, как волчий, а легкая. "Клуб кинопутешествий" смотреть будем, и "В
мире животных". Я люблю про Африку...
- Все не как у людей, - говорила мать, - но это еще как лучше. Вон у Любы
муж глаза залил, да через дорогу, в магазин старался до восьми успеть.
Машина его ударила, позвоночник повредила. Он теперь лежит, она за ним
ходит. Представляешь? В квартиру зайти нельзя. Мужик здоровенный. Его же
кормить надо, ему курить надо пачку в день. "Прима" - других не курит. А
сдать она его не сдает. Кому лучше? Этот хоть стоит и все.
И мать включила телевизор.
Лариса смотреть не стала. С нее хватило, как включила она его тогда, одна,
а там хор поет. Детский. "Я играю на гармошке". Теперь это может и к
лучшему, да как знать. Может, с ребенком легче было б. Только не вышло, не
судьба. Егор как мужик вообще плохой был, за первый год, пока еще мужем не
был, весь вышел. Поженились, когда он уже диплом защищать собирался.
Лариса его домой привела, надоело по паркам, да и замуж за него уже
думала. А мать пришла. Между прочим, Лариса как знала, что мать придет.
Ну, не знала, а чувствовала, и все равно - интересно даже было, как мамаша
взвоет. А он напугался, прыг на середину комнаты - и сигарету в зубы, он
курил тогда, а молния на джинсах разошлась, конечно - так рвануть. И -
мать в дверях стоит. Но кричать она не стала, тут Лариса ошиблась. А когда
Лариса на аборт пошла, мать даже против была. Смотри, говорит, как бы хуже
не вышло. Мальчик большой мог родиться, килограмма на четыре, - так
врачиха сказала.
Ну, Егор остался, не поехал в свой Новосибирск. Кто знает, может и зря,
там ведь тоже люди живут. А тут он все сам себе неприятности выдумывал,
что нз работе, что дома. Да когда же и где так было, чтоб все хорошо? Если
плохо, так что ж - не жить, не работать? Вон шеф его - и дурак, и бабник,
сразу видно, без мыла скользкий, а жить умеет, не то, что Егор. Ох, Егор!
С работы его пришли двое дня через три. Заметили, конечно, в первый же
день: комиссия, которая опоздавших записывает, полных двадцать минут