"Валентин Сычеников. Экстрасенс, или Не размыкая круга" - читать интересную книгу автора

Но слез не было.
Я задрожал, чувствуя, что лунный полумрак стискивает мне виски,
порывисто вскочил, щелкнул выключателем.
Лампа взорвалась оранжевым шаром, хлестнула светом по стенам.
В зеркале отражалась моя взлохмаченная физиономия. Свалявшиеся волосы,
отросшая за месяц жидкая борода...
Интересно, сколько раз перевернулась мать в гробу?.. Так, кажется,
бывает, если нарушить волю умершего?
С ужасом услыхал я, как скрипят доски, сопротивляясь поворачивающемуся
телу. Передернул плечами и снова уставился на свое отражение.
Нет, лучше спать при свете.
Я только закрыл глаза, как меня за плечо тряхнул шеф.
- Ну что?
- Та-а... - отмахнулся я.
- Устал?
- В общем-то есть.
- А ты думал, мне легко?
Я так не думал. И вообще, именно с шефом встречаться мне сейчас не
хотелось - я чувствовал себя виноватым перед ним. Но, с другой стороны, я
точно знал, что уж ему-то поговорить не с кем. Вообще. А обо мне так тем
более. А еще я твердо знал, что ему хочется этого. Поэтому совсем
отмахнуться не решился. Влез в разговор.
Разговоры наши с шефом точнее было бы назвать вялыми прениями. Но если
они велись в редкие минуты отдыха среди текучки, то выливались в
настоящие, хотя и беспомощные, споры. Но главное, что меня успокаивало, -
мы никогда не опускались до пустых препирательств.
- ...Ты все время хотел свободы, - продолжал он. - Вот и получил ее.
- Спасибо, - я действительно был ему за это благодарен.
- Я смотрел первые три номера... Ничего... Профессионально.
"Интересно, что ты скажешь, когда увидишь три последних?" - подумал я,
а вслух произнес:
- Старался давать побольше материалов.
- Я заметил. В общем, ты молодец, обошелся и без корпуса [крупный
типографский шрифт], и без перепечаток.
Это уже тайны "кухни". Когда материалов для газеты не хватало, давали
набор не петитом [один из мелких типографских шрифтов], а корпусом, чтобы
занять побольше места. А в редакционных архивах я увидел, как действовал
мой предшественник - гнал в набор вырезки из других газет и журналов.
- Работал много? - поинтересовался шеф.
- С восьми утра до десяти вечера.
- А макеты? [графический план верстки газетной полосы]
- Ночью. Кончал обычно в шесть-семь утра.
Шеф смотрел на меня непонимающе. Работу свою он не любил, это я давно
понял, но знал ее досконально, выкручивался из любых положений и с
минимальными затратами. И мое рвение ему понятно не было. И потом, он был
чрезмерно опаслив, старался сглаживать острые углы и этим, я считал, делал
газету совершенно "беззубой".
- Критики ты много даешь, - пожурил шеф.
- А вы как хотели? - не сдержался я. - Планы не выполняются, везде
разлад, брак, а вы...