"Валентин Сычеников. Экстрасенс, или Не размыкая круга" - читать интересную книгу автора

- Ну ладно, ладно... Ты подписывал - ты и отвечать будешь...
- И отвечу! - в такие моменты я обычно распалялся. - Отвечу.
- Я школу создал, шеф. Рабкоров. - Я понял, что сейчас он обидится -
организация школы была все же превышением моих полномочий.
Он действительно обиделся, но виду не подал.
- Что ж, хорошо, - шеф задумался и снова, уже медленно, протянул: -
Хо-ро-шо...
Он забарабанил пальцами по столу, то ли пытаясь скрыть замешательство,
то ли просто обдумывая, как быть дальше.
- А за критику тебе все равно влетит, - не нашел он ничего лучшего, как
напомнить про больное.
"Может, сказать о призе?" - подумал я, вспомнив про объявленный
конкурс, но тут же отверг эту мысль. Не надо. Лучше "на рабочем месте".
Дождусь понедельника.
- И чего добился? - он все пытался понять меня.
- Многого! - Я вдруг решил один раз ударить напрямик, и не потому, что
не мог устоять перед соблазном подразнить его, а потому, что уже
чувствовал себя победителем: - Знаешь, шеф, отдыхай еще неделю.
Он недоуменно поднял на меня глаза:
- Ты что?..
- Вполне серьезно. Я не успел сделать всего, что затевал. Мне нужна еще
хотя бы неделя свободы.
Это было для него так неожиданно и выглядел он таким растерянным перед
открывшейся вдруг тяжкой для него истиной, что я смилостивился и тут же
отпустил его.
Я чуть не задохнулся от отчаяния, осознав, как трудно мне уснуть
сегодня. Впрочем, только ли сегодня?
- А люди все новые, - перевел он разговор на моих корреспондентов.
Прошел год, как я расстался с Ярославной. Ее мама была против наших
встреч. Наяву. А мое желание оказалось сильней запретов. Не помню уж, как
я впервые проник сквозь стену в их квартиру... И не хочу вспоминать о
наших встречах с дочерью на глазах у ничего на видящей матери... Страшным
оказалось другое! Этот прорыв разбудил во мне неведомые силы, и теперь я,
даже против своей воли, оставаясь зачастую невидимым, перемещаюсь в
пространстве и времени, либо, как зябнущий одеяло, тяну их на себя. И
руководит мною шальная моя мысль!..
Поверьте, это тяжко. Приходится заставлять себя думать хоть о чем-то
приближенном. Скажем... побриться надо...
Борода не поддавалась даже специальной насадке электробритвы. Вот тебе
и жидкая. Я обкромсал волосы ножницами я схватился за станок "безопаски",
подаренный на прошлой неделе Люсьен.
Люсьен... Вот ее-то мне непросто вызвать. Даже при большом желании. А
сама она что-то не приходит в последнее время...
Я вздрогнул: Люсьен задувала свечу у чужого изголовья. Вздрогнул, до
боли стиснул зубы и тут же увидел каплю крови, выскользнувшую из-под
лезвия на желваке, пробежавшем по скуле.
Конечно, предъявлять какие-либо претензии к Люсьен я не смел. Она, как
любят говорить, была вольна, как птица. Я понимал это, понимал и то, что
сам свободен по отношению к ней. И все-таки, чужая подушка и Люсьен - это
удар.