"Джулиан Саймонс. Карлейль" - читать интересную книгу автора

** К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 7, с. 275 -276.
*** Радаман - в древнегреческой мифологии сын Зевса и Европы, один из
судей в мире мертвых.
**** К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 7, с. 277 -278.

Парадокс судьбы Карлейля заключается в том, что в своей яростной
критике буржуазии в поздние годы он приходит, действительно не замечая
этого, к "героизации" ее роли.
Сила и слабость Карлейля были по достоинству оценены марксизмом. Именно
Энгельсом был дан детальный ответ на вопрос об истоках и содержании всей
религиозно-философской и общественной позиции Карлейля, актуальность этого
ответа подтверждается современными английскими исследователями наследия
Карлейля. "Весь его образ мыслей, - пишет Энгельс, - по существу
пантеистический, и притом немецко-пантеистический. Англичанам совершенно
чужд пантеизм, они признают лишь скептицизм; результатом всей английской
философской мысли является разочарование в силе разума, отрицание за ним
способности разрешить те противоречия, в которые в конце концов впали;
отсюда, с одной стороны, возврат к вере, с другой - приверженность к чистой
практике без малейшего интереса к метафизике и т. д. Поэтому Карлейль со
своим пантеизмом, ведущим свое происхождение от немецкой литературы,
является тоже "феноменом" в Англии, и притом довольно-таки непонятным
феноменом для практических и скептических англичан. Они смотрят на него с
изумлением, говорят о "немецком мистицизме", об исковерканном английском
языке; иные утверждают, что, в конце концов, тут что-нибудь да скрывается;
его английский язык, правда, не обычен, но все же он красив; Карлейль -
пророк и т. п., но никто толком не знает, какое всему этому можно найти
применение.
Для нас, немцев, знающих предпосылки карлейлевской точки зрения, дело
довольно ясно. Остатки торийской романтики и заимствованные у Гете
гуманистические воззрения, с одной стороны, скептически-эмпирическая Англия,
с другой, - этих факторов достаточно, чтобы вывести из них все
мировоззрение Карлейля. Как и все пантеисты, Карлейль еще не освободился от
противоречия, дуализм у Карлейля усугубляется тем, что он, хотя и знает
немецкую литературу, но не знает ее необходимого дополнения - немецкой
философии, и потому-то все его воззрения непосредственны, интуитивны, больше
в духе Шеллинга, чем Гегеля" *. Историческая заслуга Карлейля была в его
критике буржуазной Англии, "бесконечно опередившей взгляды массы
образованных англичан **.
* К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, с. 589.
** Там же, с. 595.

Если хотим мы соответствовать ленинскому принципу усвоения культурного
наследия как совокупности знаний, накопленных человечеством, и творческой
переработки этого наследия, то мы, безусловно, не можем пропустить среди
возможных "героев" серии такую личность, как Томас Карлейль. Мы должны
знать, что пользуемся подчас понятиями, взятыми из его словаря, следом за
ним ставим вопрос о диалектике прошлого и настоящего, о различии между
культурой и цивилизацией, о подлинных и мнимых ценностях. В известном смысле
можно также сказать, что Карлейль причастен и к этой серии, в которой сейчас
выходит книга о нем. Под непосредственным влиянием биографий великих людей