"А.Сысоев. Мятеж " - читать интересную книгу автора

матери, а та только отнекивалась, не воспринимая его слов всерьёз. Вероятно
из-за этого своего предчувствия отец очень дотошно занимался нашим с братом
воспитанием. Навыки, которые он привил мне с малых лет стали доминирующими
чертами моего характера
Сам будучи фронтовиком отец не терпел разгильдяйства и проявлений
человеческой слабости. Дисциплина, порядок, уважение к старшим были
краеугольными камнями нашего воспитания. За доносительство на брата попадало
самому доносчику. За непослушание и провинности наказывал нас ремнём или
ставил в угол, но и его строгого голоса хватало, чтобы от обиды начинали
течь слёзы. Во время экзекуции не разрешалось ни кричать, ни даже
всхлипывать, - мужик должен терпеть боль молча и не показывать своих
страданий окружающим. Сделал дело, - гуляй смело, - гулять на улицу только
после выполнения домашней работы. Дают бери, бьют беги, - поговорка от
гордости и заносчивости.
Четверка считалась плохой отметкой в моём дневнике и была поводом для
дополнительных занятий. Вместо нескольких предложений по письму, задаваемых
в качестве домашней работы, я под его диктовку исписывал по полтетради, чем
приводил в изумление свою учительницу, которая без раздумий выводила мне
отлично.
В шахматы отец научил меня играть с трёх лет, и потом я становился
чемпионом по этой игре в пионерских лагерях и в .лесных школах, где обучался
до 7 класса. Считать до бесконечности научился ещё в детском саду. Помню
воспитательница в свободное до обеда время в качестве организационного
мероприятия рассаживала кружком нашу детскую группу, а меня просила вслух
считать перед всеми.
Учителя и воспитатели меня всегда выделяли из общей массы детей, -
либо ставя всем в пример, либо как последнего хулигана, - в зависимости от
того как я себя вёл. Но специально выделяться и верховодить среди
сверстников я не любил.
Однако мой отец вовсе не был монстром без человеческих чувств и
слабостей. На добровольных началах в свободное от работы время он играл на
трубе в заводском духовом оркестре. В шестидесятые годы население ещё не
имело ни магнитофонов, ни других увесилительных изобретений цивилизации.
Люди развлекались в соответствии с возможностями своего времени и ни один
митинг, праздник или похороны не обходились без услуг их оркестра.
В его составе играли в основном ровестники моего отца и многие из них
так же как и он были фронтовиками. Иногда он меня брал с собой на концертное
мероприятие. По его окнчании, как водится в таких случаях, они скидывались
деньгами и покупали спиртное.
Но пьяного отца я не любил. На этой почве у него с матерью
происходили скандалы, иногда доходящие до рукоприкладства. Она вынуждена
была убегать к соседям или обращаться за помощью к дружинникам. Сидя на
кровати я наблюдал как мой отец молча надевает ботинки, а его стоя в комнате
ожидают огромные дядьки с красными повязками на рукавах. Отрицательный
пример пьянства действовал на меня и я решил, что когда вырасту, - ни за что
пить не буду.
Однако своего отца мне было жалко.
Наблюдая подобные сцены с ранней молодости я подметил, что у советской
власти было женское лицо. На общественном уровне женщины везде командовали и
такое их противоестественное поведение поддерживалось верховной властью.