"Колин Таброн. К последнему городу " - читать интересную книгу автора

- Вот именно! Уродливыми! - Он торжествовал.
И она поняла его. Как и он, она понимала, какими отвратительными они
были: фантастические серебряные украшения для стола, столовые приборы,
массивные канделябры. Или другие, еще более страшные вещи: церковные кресты
и ларцы для мощей, дароносицы и кадила. Серебряные короны для Богоматери.
Алтари и столы для церковной утвари, отделанные серебром. А священники -
такие же, каким хочет стать он сам, - пили кровь Спасителя из серебряных
потиров. Отпущение грехов из греха, жизнь из смерти. Должно быть, Христос
оставил их.
Франциско нагнулся, чтобы поднять с земли свечу, но почему-то поставил
ее на прежнее место. Он перекрестился, он посвятил это мертвым: шахтерам,
которые работали в невыносимом зловонии и сумраке, который не мог разогнать
свет от сальных свечей, и все это лишь для того, чтобы в конце концов упасть
с прогнивших лестниц и разбиться; тем, кто умер, кашляя кровью и ртутью, или
мучимый воспалением легких, работая в холоде на поверхности.
И тут он подумал, как она красива при свете свечи, ее суровые глаза
полны сочувствия: в них кроется какая-то тайна. Он понял, что она говорила о
шахтах:
- В те дни такие же шахты были по всей Европе. - Она говорила наугад и
очень бы хотела, чтобы рядом оказался Роберт.
Но Франциско уже чувствовал, что она не может освободить его от грехов.
Ему этого не хотелось. Ему нужно было ее понимание и ее осуждение.
Он сказал:
- Если бы я был настоящим священником, я бы провел службу за упокой их
душ. То, что мы сделали здесь, - даже Господь не простил нас за это.
Она неуверенно нахмурилась. Он выглядел слишком молодым, чтобы знать,
кого Господь простил, а кого нет. Его кожа была гладкой, как слоновая кость.
Она осторожно спросила:
- Ты поэтому отправился в это путешествие, Франциско? Это что-то вроде
епитимьи?
- Мне стало нехорошо. Я уже должен был бы сделаться священником. Но я
заболел. - Он сделал шаг ей навстречу.
Она машинально отступила назад и почувствовала твердый камень у себя за
спиной.
Она просто сказала:
- Я понимаю.
Он умоляюще посмотрел на нее. Зачем он рассказывает ей об этом? Он не
знал.
- Мой исповедник сказал, что мне нужно излечиться. Что-то вроде
очищения.
Она мягко спросила:
- А сейчас с тобой все в порядке?
Она вовсе не испытывала к нему отвращения. В нем не было угрозы. Он
даже был по-своему красив.
- Ректор сказал мне, что я могу вернуться в семинарию, когда буду снова
чувствовать себя хорошо. Но это не так-то просто определить. Совсем
непросто.
Он казался таким ранимым, таким маленьким, не старше ее сына. Его
гладкие волосы закрывали уши.
- Может быть, тебе следует поискать помощи.