"Яков Моисеевич Тайц. Неугасимый свет " - читать интересную книгу автора

которые только и знают что чирикать. Они пели-распевали, причем каждая на
свой лад. Кто - "пинь-пинь", кто - "тинь-тинь", кто - "фьют-фьют", кто -
"чувить-чувить", кто - "чук-чук", кто - "щелк-щелк"... В саду шел настоящий
большой утренний концерт.
И тут меня, маленького, охватило особое ощущение, которое трудно
выразить словами - ощущение того, что я попал в какой-то праздничный,
сияющий, невиданный мир.
Я торопливо открыл окошко, выбрался на волю и босиком побежал по мокрой
и холодной от росы траве в сад. Высокая трава щекотала мне коленки; пятки и
пальцы на ногах озябли; холодок пробегал по спине. Я все жмурился, глядя на
сверкающую вокруг, на листьях и лепестках, росу, на невиданной синевы
небо... Так вот он какой, Хотин! Не то что наша хмурая, пасмурная Вильна.
В саду, забрызганные с ног до головы росой, стояли деревья. Я таких
никогда не видел. В Вильне на деревьях росли только листья. А здесь на
деревьях росли румяные яблоки, настоящие, тяжелые на вид, точно гирьки,
груши и огромные темно-синие сливы, подернутые паром, словно кто-то ночью
дышал на них.
Кто же ночью бродил по саду и дышал на сливы?
Я уж не помню, как я забрался на дерево. Помню только, что сорвал сливу
и впился зубами в ее сочную мякоть.
Вдруг я сквозь щебет, свист и пение птиц услышал знакомый тревожный
голос:
- Яша-а-а!.. Яшуня-а-а!..
Я сижу на дереве, лакомлюсь сливами, не отвечаю. А мама все зовет:
- Яшу-у-у!..
Кое-как я спустился с шершавого дерева, вышел из сада и, придерживая в
подоле рубашки несколько слив, остановился у плетня. Мама всплеснула руками
и кинулась ко мне:
- Босой! С ума сошел! Простудишься!
Она схватила меня на руки и потащила в дом. А я, обняв ее одной рукой
за шею, другой рукой совал ей в рот большую сливину и приговаривал:
- Это тебе... На, Вера, кушай... А это - папе.
Она отворачивалась, мотала головой:
- Пусти, дурачок, после, после...
Дома она уложила меня на корзину, закутала в одеяло.
А папа покосился на меня и сердитым голосом сказал:
- Ну-ка, Вера, подай ремень!
Этого я не ожидал. А я еще хотел подарить ему самую большую сливу! Я
обиделся, повернулся к стене и заплакал, и плакал довольно долго. Потом папа
не выдержал, подсел ко мне на корзину, похлопал меня по спине и сказал:
- Ну ладно. Слушай! Жил-был царь. С некрасивым носом. И вот он позвал
мастера и сказал ему: "Сделай мне... сливовый нос!"
Я засмеялся, повернулся лицом к папе и подхватил:
- А потом - яблочный, да?
Папа нагнулся, поцеловал меня в макушку и сказал:
- Ну, правильно!
И стал не спеша, с выражением рассказывать сказку про яблочный нос, и
про грушевый, и про сливовый...
Вот и все! Как бы мне хотелось сейчас вернуться хоть на полчасика в тот
сад, побегать по его дорожкам в одной рубашке, потом сесть рядом с папой и