"Арон Тамаши. Крылья бедности" - читать интересную книгу автора

направился к гудящей печурке, бережно, как случайно севшую к нему на руку
редкую птицу, неся письмо.
Примостившись возле чугунной дверцы, он дверку ту отворил, чтобы дать
дорогу свету, бегущему от язычков пламени. Подставив лист под теплые лучи и
словно позабыв, что вчера письмо это не раз читалось каждым по отдельности и
всеми вместе вслух, он опять углубился в чащу строчек, вылавливая весточки.
Доброта его сердца струилась из шепчущих уст, как волнами струится добрый
дух испеченного хлеба; зато буквы так бойко срывались с зеленого поля,
весело разлетаясь по сторонам, что казалось - то птахи живые.
Они, видно, стремились заселить серебряные рощи морозных окон.
Дюрка наблюдал исподтишка.

Родной мой любимый Отец, - стояло в письме, - Вилма, дорогая Жена,
любимый Сын Дюрка. Сообщаю в сих немногих строках, что я пребываю в горах, в
Лесистых Карпатах. И третьего дня думал, что писать вам больше мне не
придется. Но тех врагов, что на мою долю выпали, мне дано было все же
победить наконец...

На этом месте старик задержался подольше и, кивнув, от себя слово
добавил:
- Так, сынок, только так.
Затем продолжал читать при свете пламени:

А еще знайте, что по причине вышесказанного я стал ефрейтором. И
сам господин обер-лейтенант Бечек сказал тогда, не без смеха, правда, будто
мне на грудь награда полагается, да такая знаменитая, что король сам Франц
Иосиф будет себя на радостях по правой коленке хлопать...

Тут старик добавил весьма решительно:
- Вот пускай себе и хлопает!
И в завершение дочитал:

Зима здесь до того крепкая, даже птицы с деревьев падают. Еще,
правда, стреляют по ним.

Вот так старый Эхеди добрался до конца письма, но все не опускал
бумаги, успевшей чуть покоробиться, свернуться от печного жара, наподобие
нежного лепестка, уже отдавшего свой аромат.
Он держал в руке лист и продолжал сидеть у очага, устремив свой взор в
дальнюю даль сквозь молочное марево, заполнившее уже всю комнату и бережно
укутавшее спящих.
Наконец он поднялся и по-стариковски аккуратно спрятал письмо в ящик,
подошел к окну, успевшему уже запотеть от жара печурки: по тающим ледяным
ветвям, играя на свету, сбегали, точно роса, перламутровые капли.
- Дюрка, внучок! - тихонько позвал он.
Мальчик сделал вид, будто сейчас только проснулся от дедовых слов, но
встал все же проворно, чтобы заслужить первую в этот день похвалу. И похвала
не заставила себя ждать:
- А вот в награду за такую прыть пойдем мы с тобой сегодня в лес.
- Мы просто так пойдем? - поинтересовался мальчик.