"Арон Тамаши. Корень и дикий цветок" - читать интересную книгу автора

- Нечего.
Недобро ухмыльнулся Ференц Колокан, постучал ногой по полу.
- А вы ей торт испеките, есть ведь кому, - сказал он.
Старик заморгал так, как если бы охапку осенних листьев швырнуло ветром
в глаза. Но и Колокан тотчас пожалел о сказанном. Не выдержал, нагрубил,
хоть это и не в его характере. Все дикарка та виновата: как сверлила его
тогда своими глазищами, бездонными, точно горные озера. Год прошел, а лицо
до сих пор горит. Ну и что?! Не причина это для мести; смешались,
перепутались в ней самолюбие и любовь, вот и весь ее грех.
Он слегка коснулся плеча старика ладонью-лопатой и примирительно
произнес:
- Пошутил я, что уж.
- Ей от шуток легче не станет.
- Значит, надо отдать ее.
- Значит, надо. В кооператив.
Колокан согласно кивнул: мол, конечно, куда же еще; но сказал другое:
- Осенью, пожалуй, еще можно было.
- А подыхает она сейчас.
- В том-то и беда.
- Так исхудала, что дверь открывать не надо, в щелку пройдет.
Колокан свернул губы трубочкой, будто колючку во рту держал, головой
закачал из стороны в сторону.
- Нет, нету.
- Чего нету?
- Людей нету.
- Тогда я ее забью.
- Нельзя!
- Ну так хоть кормов дайте, за деньги.
- Проще сахару дать.
Не нашел больше слов старый Тимотеус. Он вдруг почувствовал во рту
такую горечь, что даже язык прижал к небу, чтобы не сплюнуть. Теплый туман
медленно разливался в мозгу, застилая глаза. Однако ж на нет и суда нет; он
сглотнул и тяжело поднялся. Что говорил на прощанье и пожал или нет Колокану
руку, не помнил. Так почти в забытьи и направился к двери, перебирая
пальцами правой руки, будто что-то нащупывая. Только мыслям о Чако и о том,
что ее ожидает, было место в сознании, горьким мыслям.
В дверях он обернулся.
- Тогда пусть ее волки съедят, - сказал он.
- В хлеву-то?
- Привяжу в лесу к дереву.
- Вас накажут!
- Кто?
Ференц Колокан в ответ лишь пожал плечами. Не знал или не хотел даже
думать, кто и в самом деле накажет хозяина, если тот свою собственную корову
отведет в лес волкам на съедение. И пока Колокан молчал, старый Тима,
нахмурив брови, ответил сам:
- Разве что только бог.
С тем и вышел.
В глубокой задумчивости ковылял он по деревенской улице, а правой рукой
все пытался ухватить что-то в воздухе, шарил, нащупывал - и не находил. Так