"Арон Тамаши. Корень и дикий цветок" - читать интересную книгу автора

получалось, и он сказал:
- У Фирко забыл.
- У кого?! - вспыхнула девушка.
И тотчас встала, сверкая глазами. Спина и ноги ее сами собой
напряглись, как у бойца перед рукопашной, взгляд полыхал. Но уже в следующее
мгновение она взяла себя в руки и, чтобы дедушка чего не подумал, усилием
воли подавила гнев и снова села за стол. Затем, принужденно рассмеявшись,
сказала:
- Небось не съест палку-то.
- Не съест, это верно.
- Приспособит куда-нибудь?
- Да нет.
- Что ж тогда?
- Принесет.
Тези вскочила, будто на юбку ей уголек упал, но как раз в этот миг из
ночи донесся звон колокольчика - слабый, почти что беззвучный. Так возникают
в бегущей воде ручья и, поднявшись к поверхности, лопаются пузырьки воздуха.
Девушка замерла, как стояла.
Оба прислушались.
- Это она так просто, - сказал старик, - зовет от скуки.
Тези тотчас забыла о колокольчике, и кровь в ней вновь устремилась по
жилам с прежним гневным напором.
- Принесет?! - раздраженно переспросила она.
- Думаю, да, - ответил старик.
- Когда?!
- Найдет время.
Девушка застыла в нерешительности, как дикая козочка перед широким и
глубоким оврагом, который и перепрыгнуть надо, и боязно; затем повернулась и
выбежала в горницу, крикнув уже оттуда:
- Бабник он!
Она легла на диван и притихла. Молчание девушки можно было истолковать
по-разному: быть может, она решила, что раз уж пропала палка из дикой вишни,
то и бог с ней, пускай, много ведь и других палок у старика, лишь бы Фирко
сюда не являлся; но возможно, молчание означало, что если сунется в дом
Колокан, то она за себя не ручается. Тези свесила на дощатый пол ногу и
принялась постукивать по нему каблучком красной туфельки - все чаще, чаще, -
но вдруг вскочила и подбежала к дедушке.
- Заколю его, если придет! - сквозь зубы сказала она. - Глазами буду
колоть, словами! Что он о себе думает?! Думает, можно и так в жены звать?
Мол, пойдем-ка, и все? Я ему не щенок, которому посвистел, он и мчится уже,
рад-радешенек. Нет уж, все честь по чести пусть делает. Если чувство его от
души идет, пускай потом и кровью докажет!
Она убежала обратно в горницу, снова легла, свесив теперь обе ноги, и,
болтая ими, запела:

Киска краше всех зверят,
А Катюша - всех девчат.
Каталина Чюди!

Не иначе как эта Каталина Чюди - колючий розовый куст: Тези только