"Арон Тамаши. Корень и дикий цветок" - читать интересную книгу автора

- Шапку-то на крючок не повесили? - чуть погодя спросила Тези.
Старик растерялся, удивленный тем, что девушка вроде и не глядит, а
видит.
- И пальто тоже?!
Старик и на это ничего не ответил. Тези подняла голову и пристально
посмотрела на деда, словно не узнавая. Отчасти так оно и было - настолько
вдруг постарел Тимотеус. Полные скорби глаза его потускнели и еще глубже
забились под косматые брови, лицо осунулось, нос заострился.
- Спать сегодня не будем, - сказал он.
- Да уж, - только и ответила девушка.
За окном сердито ворчал ветер, время от времени завывая и взвизгивая;
тишину дома нарушал лишь мурлыкавший в печке огонь. И старик, и девушка -
оба думали об одном и том же: почему непременно должно произойти то, что
сейчас происходит? У старого Тимотеуса сомнений на сей счет не было: так и
должно быть. Потому что законы диктует нужда и она же сама заставляет их
выполнять. Он - выполняет, выполнят и волки. Им нужда пишет приказы на
свежевыпавшем снеге, присылает с неистовым ветром; а раз приказывает нужда -
они непременно придут. Хутор манит их духом овец, да еще у коровы на шее
висит колокольчик - чуть пошевелится, переступит от холода с ноги на ногу,
он и звенит.
Так убеждал сам себя старик в правильности происходящего. Но девушка
рассуждала иначе, ведь в ней бутон жизни лишь набухал. Сена вовремя надо
было достать, а пришлось бы - так и украсть. Впрочем, если и не сделал ни
того ни другого хозяин, то кто же мешал вдосталь насобирать грибов, ягод,
надрать сочной древесной коры; да мало ли что еще с голоду съела бы корова!
Ну, да что уж теперь. Только волки все равно не придут, в эту пору у волчиц
течка. А если все же заявятся, то корову волхвы отстоят: ведь Крещение
завтра.
От последней мысли девушка даже повеселела.
- Налей-ка палинки, - попросил старик.
- Сейчас, деда, - ответила внучка.
- Себе тоже.
- Черничной?
- Мне лучше вишневой. Она цвета крови.
Тези налила ему и себе; себе - капельку, да и то исключительно ради
дедушки. Чокнулись, хотя между ними это не было принято, и, когда поверх
стаканчиков взглянули друг другу в глаза, оба вдруг отчетливо ощутили, что и
мыслями и душой, в земной жизни и в великом вселенском бытии неразделимы
они, одно целое, всегда им были и всегда будут.
Старик выпил залпом кровавую вишневую палинку; и цвет ее, и название
напомнили ему о забытой у Колокана палке из дикой вишни. Он колебался,
сказать или нет о том Тези, но в конце концов решил, что лучше уж ничего от
нее не скрывать.
- Уходил-то я с палкой, - произнес он.
- Да, из дикой вишни, - подтвердила Тези.
- Во-во.
- А вернулись с пустыми руками!
- Верно.
Он кивнул на бутылку - мол, налей-ка еще, - а сам тем временем
прикидывал, как бы ему обойти, не упоминать Колокана, но ничего не