"Владимир Германович Тан-Богораз. На реке Росомашьей " - читать интересную книгу автора

Мы стали без костей!

Начался обычный танец, состоявший из довольно нелепого топтания на месте
и разнообразившийся вставочными мимическими эпизодами наивно бесстыдного
характера, которые я затрудняюсь описать. Мальчишки тоже приняли участие в
пляске, и один в особенности возбудил всеобщий восторг выразительной
гибкостью своего стана и подвижностью поясницы.
После пляски женщины завязали целый ряд разнообразных игр. Одни прыгали
через верёвочку, переваливаясь с ноги на ногу, похлопывая меховыми рукавами
в такт прыжкам и каждый раз задевая штаниной об штанину. Другие пускались
взапуски "на четырёх костях", крепко упираясь в землю носками ног и кулаками
выпрямленных рук, которые должны были оставаться всё время несогнутыми.
Третьи прыгали взад и вперёд, сжавшись в комок и схватившись руками за носки
сапог, что, при массивности меховых одежд, требовало немалой ловкости.
Четвёртые, наконец, попросту ползали на брюхе, вытянув ноги, сложенные
вместе, упираясь локтями об землю и поразительно напоминая ползущих нерп;
они действительно имели в виду подражать нерпам.
Акомлюка проявлял весьма живой интерес к женским играм и осыпал участниц
шумными возгласами одобрения. Самым бойким он выражал своё сочувствие ещё
нагляднее и пускал в ход свои длинные руки, что заслужило ему от Каляи
довольно изрядный толчок в грудь.
-- А ты что стоишь, как дерево? -- задорно сказал Он Ятиргину. -- И не
обнимешь таких удалых девок?
Ятиргин только поглядел на него и не отвечал ни слова. Длинная фигура
Тылювии, как безмолвное memento mori [Напоминание о смерти (лат.) Здесь:
угроза, предупреждение.], виднелась у входа в последний шатёр. Она разложила
большой огонь и накладывала куски мяса в закопчённый котёл, готовясь
подвесить его на крюк.
-- Ну, давай, хоть поборемся! -- предложил Акомлюка. -- Зачем тебе
стоять без дела?
Ятиргин тотчас же согласился. Несмотря на свой тщедушный вид, он
считался одним из самых сильных борцов в Кичетуне, Энурмине и Нэтэне -- трёх
приморских посёлках, расположенных рядом.
Они схватились, не снимая кушаков, и стали топтаться на месте, стараясь
половчее притянуть к себе противника. Акомлюка нападал, а Ятиргин, сообразно
обычаям борьбы, должен был ограничиться только пассивным сопротивлением.
Вдруг, заметив, что Акомлюка слишком подался вперёд, он сильно отскочил и
дёрнул за плечи противника, тот немедленно растянулся во всю длину,
ударившись лицом об снег.
-- Это против обычая! -- закричал он, вскакивая на ноги. -- Не твоя
очередь! Вот я тебя ещё не так дерну!
Но долговязый Энмувия удержал его за руки. С утра он успел оправиться и
теперь сгорал желанием испробовать свои силы.
-- Я стану! -- говорил он нетерпеливо. -- Ты потом!
Волей-неволей Акомлюка вынужден был уступить место новому претенденту.
Началась борьба между маленьким кавралином и долговязым оленеводом,
который был выше своего противника на полторы головы, и длилась очень долго
без всякого решительного перевеса в ту или другую сторону. Энмувия два раза
высоко приподнимал Ятиргина в своих огромных объятиях и далеко бросал его в
сторону, совсем наотмашь, но Ятиргин оба раза, как кошка, падал на ноги. С