"Владимир Германович Тан-Богораз. На реке Росомашьей " - читать интересную книгу автора

-- Коккой! [Восклицание страха. (Прим. Тана).] -- со страхом произнёс
Этынькэу. -- У тебя, Амрилькут, видно сердце не боязливое!..
Действительно, на нижнем конце стойбища находилась личность,
возбуждавшая во мне самое живое любопытство, соразмерное только тому
почтительному страху, с которым относились к ней окружавшие чукчи. То был,
или, если хотите, была -- Тылювия, _иркаляуль_, то есть мужчина, принявший
на себя роль женщины и исполнявший её вполне добросовестно, до самых
последних подробностей жизни. Такие превращения встречаются иногда среди
чукч в связи с особенностями шаманских верований. Мужчина, которому духи
велели сделаться женщиной, совершенно отрекается от мужской природы,
надевает на себя женское платье, усвоивает женское произношение [Женское
произношение у чукч значительно разнится от мужского. (Прим. Тана).] и все
женские работы, наконец выходит замуж и исполняет все обязанности жены.
Превращённые жёны относятся очень ревниво к своим мужьям и не позволяют им
ни малейшей неверности, хотя некоторые из них, в свою очередь, не прочь
тайно воспользоваться любовью других женщин. Кроме мужа плотского, они
обыкновенно имеют мужа из области духов, который одарил их шаманским
могуществом высшего разряда. Чукчи считают их самыми сильными из всех
"духовдохновенных" и относятся к ним с весьма большим страхом.
Тылювия была родом из Энурмина, приморского посёлка на Чукотском Носу, и
пришла вслед за другими кавралинами, чтобы выколачивать шатёр [Одной из
главных обязанностей чукотской хозяйки является выколачивание шатра и
полога. (Прим. Тана).] своего мужа Ятиргина, который привёз на продажу
оленным жителям два десятка свитков моржового ремня и несколько лахтачных
шкур. Оригинальная супружеская чета прибыла на стойбище Акомлюки несколько
часов тому назад и тоже привезла с собой жилище и домашние принадлежности.
Тылювия не успела ещё окончить установку шатра и возилась около своих саней
рядом с другими соседками.
Оставив чукч препираться о вероятном исходе завтрашнего бега, я
отправился на нижний конец стойбища и, обменявшись с работавшими женщинами
несколькими незначительными словами, заменяющими приветствие, уселся на пне
и принялся глядеть во все глаза.
Положим, я чувствовал некоторую неловкость. Точно такими же глазами
рассматривали чукчи мою собственную особу на каждом стойбище, куда я
приезжал в первый раз. Но я добросовестно старался преодолеть это чувство и
прилежно наблюдал за действиями Тылювии. Мне приходилось уже раз или два
видеть таких превращённых мужчин, но впервые я мог наблюдать иркаляуля в его
домашней обстановке.
Тылювия была высокого роста -- по крайней мере метр и три четверти, с
такими широкими плечами, которые сделали бы честь любому гренадёру. Её
огромные руки с узловатыми пальцами, которыми она перебирала тонкие завязки
полога, скорее годились бы для топора или копья. Осанка и походка её были
совершенно мужские. Под широкими женскими одеждами можно было угадать
худощавое, мускулистое тело с длинными ногами и узким тазом. Из-под выреза
корсажа виднелась обнажённая шея и часть груди, плоской и костлявой, с резко
обозначенными ямками -- выступами ключиц -- и без всяких признаков
женственности. Но всего необыкновеннее было лицо Тылювии. Оно было круглое,
широкое, с большим носом, низким и прямым лбом и резкими складками около
углов рта. Несмотря на довольно заметный пушок, пробивавшийся на верхней
губе, нельзя было сказать, что это мужское лицо. Что-то странное, не вполне