"Танидзаки Дзюнъитиро. Дневник безумного старика " - читать интересную книгу автора

удобно только в японской. Но надо, кроме того, думать о враче и сиделке.
Поэтому уборную, которой мы пользовались с женой, справа от спальни, лично
для меня переделали в европейскую, установили стульчак и из спальни сделали
в нее вход, так что теперь, чтобы пойти туда, не надо выходить в коридор.
Слева от спальни - ванная. Ее тоже переделали, все покрыли кафелем, даже
вокруг ванны, и установили душ. Это предпринято исключительно по просьбе
Сацуко. Туда тоже сделан вход прямо из спальни, но в случае необходимости
ванную можно запереть изнутри. Добавлю, что направо от уборной мой кабинет
(между ним и спальней сделан проход), а далее - комната сиделки. Она спит в
моей комнате на кровати только ночью, а день обычно проводит в своей
комнате. Моя жена днем и ночью остается в гостиной (чтобы попасть туда, надо
отсюда свернуть по коридору), целыми днями смотрит телевизор или слушает
радио и, если у нее нет дел, редко оттуда выходит. На втором этаже - комната
Дзёкити с женой, комната Кэйсукэ и гостиная. Там же комната для гостей, где
стоит кровать, на тот случай, если кто-нибудь останется у них ночевать.
Комната Дзёкити и Сацуко, по-видимому, довольно роскошно обставлена, но так
как верхняя часть лестницы на второй этаж винтовая, я с моими больными
ногами очень редко туда поднимаюсь. По поводу переделки ванны были небольшие
разногласия. Моя жена стояла за деревянную ванну, говоря, что, если ее
выложить кафелем, вода будет быстро остывать, а зимой будет ледяная, но по
наущению Сацуко (чего я жене не сказал) я остановился на кафеле. Однако меня
постигла неудача (или в конечном счете я добился успеха?): когда положили
кафель, оказалось, что мокрый он становится очень гладким и скользким, что
для стариков опасно. Жена моя однажды упала, поскользнувшись на полу. А
когда я, вытянув ноги в ванне, вдруг захотел встать и схватился руками за ее
края, руки скользили, и подняться я не мог. Из-за недействующей левой руки
затруднение только усугублялось. На пол положили деревянный настил, но с
самой ванной ничего не сделаешь.
Вот что произошло вчера вечером. У сиделки Сасаки есть ребенок,
один-два раза в месяц она ездит его проведать к родственникам, к которым она
его поместила, и остается там ночевать. Она уезжает вечером и возвращается
на следующее утро. В отсутствие Сасаки рядом со мной на ее кровати спит
жена. Я привык ложиться спать в десять часов, сразу после ванны. Однако
после своего падения жена не может помочь мне принять ванну, так что это
делает или Сацуко или прислуга; но никто из них не справляется с делом так
ловко, как Сасаки. Сацуко все прекрасно приготовит, но потом только
наблюдает издали и особенно не помогает. Максимум, на что она способна, -
губкой кое-как потереть спину. Когда я встаю из ванны, она вытрет мне спину
полотенцем, припудрит детской присыпкой и высушит с помощью вентилятора, но
ни в коем случае не поворачивает меня к себе лицом. Я не понимаю: это -
чувство приличия или отвращения? Потом, накинув на меня купальный халат, она
ведет меня в спальню и выходит в коридор. Она только что не говорит:
"Дальше - обязанности мамы, это уже не мое дело". Я же в глубине души не
перестаю мечтать, что как-нибудь она меня будет укладывать в постель, но,
может быть, потому, что жена всегда ждет, когда я выйду из ванны, Сацуко со
мной намеренно холодна. Мою жену совсем не прельщает возможность спать на
чужой кровати. Она меняет все постельное белье и ложится с явным
неудовольствием. Жена с возрастом часто мочится, но говорит, что в
европейской уборной ей неудобно, поэтому в течение ночи два или три раза
тащится в японскую, а потом хнычет, что из-за этого всю ночь не может толком