"Сюзан Таннер. Навсегда " - читать интересную книгу автора

грешили в своей жизни, я уверен в этом.
Ханна вспыхнула. Ей бы только радоваться тому, что он думает о ней, как
о безгрешной, но она была слишком честной.
- Кэйлеб много всего находил во мне, за что он потом молил прощения у
Бога.
Чувствуя, что она уже готова замолчать и прекратить этот разговор, Джеб
отвел взгляд и вновь двинулся вперед.
- Ну и какие же грехи обнаружил у вас муж? - как бы невзначай спросил
он.
- Например, мой легкомысленный характер, - неохотно ответила Ханна,
сожалея, что беседа все же продолжается.
Джеб фыркнул. И это она-то легкомысленная? Женщина, которая никогда не
смеется, старается подавить даже улыбку, так пуритански укладывает волосы,
носит самую, что ни на есть, невзрачную одежду.
- Ну, а что еще?
- Может быть, мы не будем разговаривать так громко, чтобы не спугнуть
воров. Вдруг они слышат нас? - Она не хотела признаваться ему в своих
грехах.
- Вора, - поправил ее Джеб. - Он один и это или женщина, или ребенок.
Ханна не хотела расспрашивать, откуда он это знает. Она уже и так о
многом осмелилась спросить. Странно, но как все же приятно осознавать, что
ты просто разговариваешь с другим человеком. Но это тоже грех, когда
чувствуешь себя так непринужденно и раскованно, болтаешь о чем-то и все. Но
Кэйлеб постоянно учил ее, что любая речь должна поучать и просвещать, но не
развлекать собеседника. Она хорошо заучила его слова, но сегодня ей хотелось
бы никогда не знать об этом.
Вместо того, чтобы изучать следы, оставленные на мягкой почве, Джеб
обнаружил, что слишком часто поворачивается и вглядывается в лицо Ханны,
пытаясь научиться читать в нем, как он читал чужой след. На какой-то момент
ему казалось, что она отошла от пережитого потрясения и уже не так
замыкается в себе, но в следующее мгновение вновь словно какой-то заслон
опускался между нею и внешним миром. Джеб не в первый раз сталкивался с
подобным, и каждый раз его это смущало. Ему приходилось встречать людей,
отгораживавшихся от мира для того, чтобы обезопасить себя от надвигавшейся
опасности или зла, защитить себя от боли как физической, так и душевной. Но
то, как вела себя Ханна, не было похожим ни на что, и у Джеба не было
уверенности в том, что делает она это неумышленно. Ему хотелось понять, что
же чувствует сейчас Ханна, понимает ли она, что воздвигла барьер между собой
и окружающим миром. Ее глаза светились любопытством, и Джеб продолжал
надеяться, но ее губы по-прежнему были сжаты, и она старалась держаться от
него на расстоянии. Джебу нравились те редкие мгновения, когда она
забывалась и позволяла себе смеяться, задавала вопросы.
Когда они уже ехали на лошади, Джеб часто оборачивался, а Ханна всегда
хотела отвернуться, спрятаться от его глаз. Его пристальный взгляд молил ее,
но все напрасно. Она не надеялась, что он забыл, как расспрашивал о ее
грехах, потому что она не хотела отвечать ему.
Внезапно Джеб остановил лошадь, и Ханна от неожиданности прижалась к
его спине, ощутив щекой грубую льняную ткань, из которой была сшита рубашка
Джеба, и вдохнув его мужской запах. Джеб в свою очередь почувствовал биение
ее сердца и внезапно обнаружил, что его сердце также сильно забилось. Он