"Борис Тарасов. Паскаль " - читать интересную книгу автора

столицу твердо осевшего в провинции важного судейского чиновника: утомила ли
его служба или было тягостно пребывать в городе и доме, где все напоминало о
любимой жене, а может, его тянуло к возобновлению когда-то прерванных
парижских связей? Вероятно, и то, и другое, и третье. Более же всего Этьен
Паскаль надеялся, что в столице он найдет подходящие условия для солидного
образования своих детей и прежде всего сына Блеза. К тому же в 1631 году в
Клермоне свирепствовала сильная эпидемия чумы, уносившая в могилу многие
жизни, что и ускорило исполнение задуманного плана.


В Париже

1

Отъезд состоялся осенью 1631 года. От Клермон-Феррана до Парижа чуть
более четырехсот километров. Дилижанс, обычно запряженный шестеркой лошадей,
покрывал путь примерно за неделю. Этьен Паскаль не впервые ехал по этой
дороге, а для одиннадцатилетней Жильберты, восьмилетнего Блеза и шестилетней
Жаклины все было ново и необычно. Поначалу открывались хотя и не совсем
привычные, но довольно родные картины: вот из-за гор появился длинный ряд
холмов, усеянных дикими виноградниками, а вслед за ними потянулись
опустевшие к осени поля; справа показалась мельница с поскрипывающими на
слабом ветру крыльями, слева проплыло медленно жующее стадо коров. Мерное
постукивание колес и монотонность ландшафтов постепенно усыпляли
путешественников. Но с каждым днем, чем ближе подъезжали к Парижу, тем шире
раскрывались от удивления глаза детей. Суровое молчание гор и просторный
покой равнин сменились непонятно торопливым людом, гамом быстро снующих
карет, обтянутых пестрыми шелковыми тканями. То справа, то слева появлялись
кабачки с вычурными зазывающими вывесками, на которых можно было успеть
рассмотреть изображения королей и денег, сирен и дельфинов, драконов и
разных животных. В теплый сезон богатые парижане любили здесь развлекаться -
поиграть в кегли, шар, выпить местного кисловатого вина.
Но вот из-за поворота неожиданно показались крепостные стены, открылась
величавая панорама множества домов, шпилей церквей и колоколен. Позднее в
"Мыслях", своем центральном произведении, обнимающем весь опыт его жизни,
Блез запишет, стремясь подчеркнуть неполноту и удаленность абстрактных
понятий от конкретного разнообразия жизни: "Город и деревня - издали город и
деревня; но по мере приближения это дома, крыши, деревья, листья, трава,
муравьи, ножки муравьев, и так до бесконечности. Все это укрывается под
именем деревни".
А что же укрывалось в эту пору под именем Парижа - "славы Франции и
одного из лучших украшений мира", как говорил Монтень?
Подъезжая ближе к крепостным стенам столицы, попадаешь в зону
тошнотворных запахов, исходящих из канав, переполненных свалками и
отбросами. Минуя эту беспрестанно увеличивающуюся трясину, так не вяжущуюся
с гербом Парижа, на котором серебряный корабль легко плывет по лазурной
волне ("Качает его, но он не тонет" - гласит латинская надпись на гербе),
оказываешься возле городских ворот, где в беспорядке толпятся повозки
торговцев, почтовые кареты, дилижансы. В соответствии с королевскими
эдиктами привратники должны проверить документы, чиновники - получить