"Константин Иванович Тарасов. Испить чашу " - читать интересную книгу автора

полегла под шляхетскими саблями, от Пинска остались головешки да считанные
души, в Бобруйском замке восьмистам мужикам отсекли правую руку, полторы
сотни голов отделил на плахе палач, да еще сто человек в угоду Радзивиллу
насадили на кол с таким умением, что по три дня мучались несчастные,
призывая смерть... Но тут загасят, там вспыхнет. Тут паны от мужиков
вычистят землю, там - мужики от панов. Кто кого...
После Переяславской рады завязалась русско-польская война, и в два
летних месяца пятьдесят четвертого года под царское крыло Алексея
Михайловича отошла половина белорусских земель, а на следующий год -
остальные и часть литовских поветов. Замордованное, истерзанное,
придушенное годами предыдущих бедствий крестьянское жительство, особенно
православного образа мысли, встречало московские войска хлебом-солью,
полагая их появление как указ о твердом освобождении от крепостного
истязательства. Для скорейшей быстроты счастья и справедливости
нетерпеливые бросились дорезывать недорезанную в предыдущие чистки шляхту.
Но здесь Алексей Михайлович допустил ошибку - при всем желании не мог он ее
не совершить. Потребовав от шляхты присяги на верность, он вернул
новоприсяжным все старые вольности, права и прежних крестьян в
безоговорочное подчинение. Более того, царские отряды помогали шляхте
ломать маловерам и волелюбцам ребра для государственной тишины. Скоро
протестантская Швеция нацелилась поглотить католическую Польшу, а заодно и
некоторые православные области - и сшиблись народы всем заготовленным
множеством порохового и холодного оружия. Прибавьте к этому мор, разносимый
ветром на города без учета их державной или исповедальной принадлежности.
Прибавьте голод деревни, обираемой в четыре солдатских захода - свои,
казаки, шведы, русские. Прибавьте внутреннюю войну между католиками,
православными, кальвинистами, униатами. Прибавьте разбойников, для которых
все были лишними на этом свете, если имели золотой или краюху хлеба... Не
было тихого места - а между тем к славе рвались, и дети рождались, и овсом
торговали по стократной цене...
В мае пятьдесят пятого года великий гетман Януш Радзивилл подчинил
Великое княжество протекторату шведского короля Карла X. Немедленно на
Жмудь и Литву хлынули шведские дивизии. Несогласные с Радзивиллом
белорусские и литовские полковники, спасая войско, начали отступать на
Гродненщину. Бежал под шведским натиском и затерялся на время польский
король. Тут же позарился получить эту корону Карл X. Не удержался послать
послов для обговора своей кандидатуры Алексей Михайлович. И вроде бы были у
него веские основания. Уже и вирши сложили в обгон событий быстрословные
барды, зарифмовав в титул новое территориальное приращение. Но так же
быстро и затерлись эти стишки из опасности смертного наказания за фальшивое
пророчество. Возник Ян Казимир, и бывший его кардинальский опыт подсказал
небывалое средство мобилизации: Богоматерь была объявлена королевой Польши
и великой княгиней в княжестве Литовском. Не воевать за родину стало как бы
религиозным преступлением... Затем последовало замирение Алексея
Михайловича с королем, затем опять размирились... Обиженные царской
неправдой мужики изменили свое отношение к стрелецким потребностям.
Полковник казацкий Иван Нечай рассорился с царем. Атаманы тысячных мужицких
отрядов, получив шляхетское достоинство, перешли на королевскую сторону...
И как ни удивительно, но сохранилась после истребительной резни прежняя
пропорция иноверцев. Как, кажется, ни старались вырубить один одного,