"Константин Иванович Тарасов. Отставка штабс-капитана, или В час Стрельца" - читать интересную книгу автора

являлись фавориты Екатерины II - Орлов и Потемкин. Кавалергардский полк
учредил император Павел в 1799 году. Офицерский состав полка формировался
исключительно из знатнейших фамилий. Право нести почетную стражу у трона
дополнялось для кавалергардов и существенными льготами: например,
капитан-кавалергард приравнивался по чину к полковнику других полков; при
участии в боевых действиях офицеры-кавалергарды представлялись к орденам за
мужество, какое офицерам прочих полков приносило лишь благодарность.
Кавалергардский полк редко посылался для участия в военных кампаниях,
офицеры его имели свободный ход в Зимний дворец, им малого труда стоила
военная карьера. Все это, вместе взятое, вызывало зависть и, естественно,
неприязнь со стороны офицеров иных полков. Поэтому легко понять, почему
суждение господина Володковича доставило удовольствие его
слушателям-артиллеристам.

- Однако, - вдруг сказал Васильков, глядя на панну Людвигу, - в дуэли
на пистолетах есть то, чего не дадут ни палаш, ни шпага, - ощущение рока...
- Не то важно, - вмешался Красинский, - а скучно на пистолетах.
Спустил курок - и вся дуэль. Никаких переживаний. Я сам умею фехтовать, и
на саблях - это ведь наслаждение. Двигаться надо, думать. Интересно!
- А я, господа, - весомо сказал наш командир, подполковник Оноприенко,
- придерживаюсь такого взгляда, что за дуэли надо строжайшим образом
наказывать и самих дуэлянтов и в большей степени секундантов и докторов
(тут он строго посмотрел на взводных офицеров и еще строже на лекаря). Вот
эти и есть подлинные убийцы. И, господа, что за честь? И где храбрость?
Другое дело, в пороховом дыму сражения, среди множества неприятеля
сохранить стойкость своего подразделения, его организацию и боевой дух,
будучи раненным, оставаться в строю, личной отвагой являть образец нижним
чинам... Вот приведу вам живой пример, - взгляд командира остановился на
мне: - Гордость нашей батареи, георгиевский кавалер; убежден, что бог даст
штабс-капитану случаи иметь на груди полный бант...
- Смущаясь похвалой, - ответил я, - хочу сказать, что всегда
расценивал награждение меня крестом святого Георгия как оценку мужества
всех канониров моего взвода, врученную мне по старшинству чина. Немудрено
быть храбрым в среде храбрых, а в Севастополе все были храбрецы.
К моему удовольствию, внимание от меня отвлеклось, потому что вошел
слуга, встречавший нас в роли бомбардира.
- Что, Савось? - спросил Володкович.
- Ваша милость, едет Лужин, - отвечал слуга, - уже в воротах.
- Господа, - обрадовался Володкович, - сейчас нашей компании прибудет.
Прошу извинить, что на краткий миг мы должны вас покинуть.
Все Володковичи и жених Людвиги поспешили выйти навстречу.
Офицеры, пользуясь свободой, стали обмениваться впечатлениями. "Живут
же люди!" - вздыхал один. "Вот, господа, расквартироваться бы здесь на
осень и зиму", - мечтал другой. "Любопытный, однако, человек этот
Володкович", - говорил наш командир. А мне хотелось сказать: "Вернемтесь
лучше, господа, в батарею. Ей-богу, попадем в историю".
Почему из нас - семи человек, прибывших к Володковичам, - ощущал
близкую неприятность я один (и правильно ощущал), не могу объяснить и
сейчас, по прошествии пяти лет.
Вообще, механизм предугадывания, подобно любым сложным навыкам,