"Константин Иванович Тарасов. После сделанного" - читать интересную книгу автора

потерянно, неуютно. Ни одной неприятной мысли не было в уме, наоборот, за
длинным рассказом о хищении к нему пришло спокойствие, но белый лист
бумаги, по которому быстро бегало "вечное" перо, это спокойствие разрушил;
у Децкого возникло ощущение, что на спину ему кладется гнет.
Вскоре следователь подал ему прочесть запись заявления; Децкий бегло
прочел и расписался.
- Если вы сейчас возвращаетесь домой, - вежливо сказал следователь, -
то мне хотелось бы посмотреть квартиру.
Не было причины возражать. Они вышли из кабинета. В коридоре
следователь попросил их на минуту задержаться и скрылся за обитой
дерматином дверью. Действительно, пробыл он там недолго. Втроем вышли на
улицу; у тротуара стояла серая "Волга" безо всяких милицейских примет, и за
рулем сидел молодой парень полностью в штатском; в эту "Волгу" следователь
пригласил Децких сесть, причем сам и открыл для них заднюю дверцу. В машине
пришлось ожидать эксперта; тот, помахивая коричневым старомодным
чемоданчиком, появился лишь через четверть часа.
Доехали же за две минуты, поднялись на четвертый этаж, и напарник
следователя занялся замками: сначала рассматривал их поверху через сильную
лупу, затем отвертками из своего чемоданчика аккуратно их снял и понес в
кухню и тут на газетке разобрал на составные части и опять же изучал
внутренности с помощью увеличительного стекла.
Децкий в это время показывал следователю чемодан, для чего пришлось
распахнуть трехстворчатый шкаф, и Децкий с болезненным сожалением заметил,
что висит в нем чрез меру дорогих одежд - особенно же две Вандины шубы
некстати торчали на самом виду. Открывая место хранения облигаций и книжки,
пришлось вынимать кучу шерстяных и шелковых отрезов, которых тоже оказалось
бессмысленно много, будто запаслись на двадцать лет вперед. Отметилось с
досадой, что следователь очень внимательно оглядывает гарнитуры - и здесь,
в спальне, и затем в гостиной, и в Сашиной комнате. Было в его взгляде
легкое удивление, словно видел то, чего не ожидал увидеть, что озадачивало,
разжигало любопытство. Особенно долго простоял он перед книжными шкафами в
гостиной, перед румынскими книжными полками в комнате сына, глядел на
корешки со знанием библиофила и еще излишне пристально рассматривал
антикварные бронзовые часы. Вдобавок Децкого угораздило выйти вслед
следователю на балкон; тут следователя интересовала давность замазки на
стеклах, а Децкий глянул вниз, на машину - двое мальчишек что-то рисовали
пальцами на пыльной крышке багажника. Привычка оберегать "Жигули" от таких
украшений сработала сама собой; Децкий закричал им угрожающим тоном:
"Мальчики, мальчики, ну-ка прочь от машины!" Тех, разумеется, как ветром
сдуло, а следователь тотчас же поспешил уяснить: "Ваши "Жигули"?"
Словом, начало расследования складывалось совсем по-иному, чем
представлялось и вечером, и по дороге в милицию; представлялось, что
уголовный розыск не медля рванется в сберкассу сверять, выяснять и брать в
ежовые рукавицы сберкассовских. Внимание следователя к обстановке, к вещам
тем более раздражало Децкого, что он изложил следователю свой поход в
сберкассу и все свои убедительнейшие подозрения. И теперь, желая перебить
неприятный осмотр квартиры и направить следователя к необходимому делу,
Децкий воскликнул: "Да, совсем забыл. Та контролер, оформившая фальшивый
ордер, в отпуск ушла!" Следователь, принимая справку, кивнул. Эта
бесстрастная реакция побудила Децкого на следующую попытку.