"Константин Иванович Тарасов. Золотая Горка" - читать интересную книгу автора

приложился ли он сам к этой засаде? Чем черт не шутит. И посильнее его
людей жандармы ломали. Все в этом случае сходится. То Скарга для него друг
сердца, ближе нет, водой не разольешь, то на встречу не пошел, бросил
своего друга в лихую годину. Подумаешь, Белый филера приметил. Да в эту
минуту тут, вокруг сквера, может, пять филеров поставлено в караул. И
ничего, сидим. Мог и не подходить к Скарге возле костела, мог нагнуться,
шнурок завязать на ботинке, Скарге был бы знак - спасайся. А теперь
изменника ищет, сказки рассказывает. Днем сам виделся со Скаргой, тот не
мог умолчать о главном - о тайнике. Все-таки девяносто тысяч. Это не
партийное объяснение - скажу потом, вечером на кладбище, у костела. А вдруг
схватят? Антон нагло врал. Он знает, где денежки, те самые пачки
ассигнаций, к эксу которых приложена и моя рука. Да и кто допустит мысль,
что ему это неизвестно. И те, кто отыскивает деньги, начнут охоту за ним.
Точнее, слежку. И в удобный момент арестуют или убьют.
- А если осведомитель - просто осведомитель? - спросил я. - Без мотива
наживы. Один мотив - осведомить.
Антон задумался или сделал вид, что задумался. Результатом раздумья
стал согласный кивок:
- Возможно. Но полиции необходимы именно деньги. Иначе Скаргу взяли бы
днем на Немиге или в гостинице. Или еще в Смоленске. Деньги - кровь
действия...
По тому, как он уважительно объявил "Деньги - кровь действия", я
почувствовал, что "кровь" уже у него. И цель нашей встречи - убедить меня в
том, что деньги погребены в неизвестном хранилище. Видимо, утром он изложил
эту версию Белому, а позже расскажет другим. Расчет простой: осведомитель
доставит грустное известие в жандармское управление, и оно прошляпит свою
добычу. Я подумал, что надо переговорить на эти темы с товарищами, поставив
под сомнение честность поведения Антона возле кладбища и отметив все слабые
места созданной им легенды. Раз ему захотелось приостановить доверие, пусть
сам почувствует силу коллективной подозрительности.
- Что ж, - согласился я, - проверка необходима. Когда соберемся?
- Передам через Белого, - сказал Антон и пошел по аллее походкой
человека, погруженного в тяжелые раздумья.
Я глядел ему в спину и думал: все, слова сказаны, дело сделано, группы
нет. Ей уже не восстановиться. Пусть гадает о мотивах, это кажется ему
несложным. Мартышкин труд. Тут множество интерпретаций, и все окажутся
ошибочными или без достаточных доказательств. Можно, конечно, приписать
осведомителю материальный интерес. По логике Антона это всего ближе к
правде. Скарга бежал, чтобы вернуть партии свой денежный долг. Если бы
осведомитель соблазнился присвоить всю сумму себе, ничего лучшего, чем
завести Скаргу в засаду, придумать нельзя. Полиция ль присвоила их себе или
они бесполезно тлеют под слоем дерна - никогда не дознаться. Деньги
искусили Гапона исполнить роль провокатора. Житейские радости не требуют
партийного членства. Чем следовать девизу партии и отыскивать свое счастье
в борьбе, крестьяне плывут в Америку или уходят в Сибирь, где нет сельского
перенаселения. Девяносто тысяч для организации - это ограниченный фонд
помощи и содержания газеты. В одних руках такие деньги позволяют
беззаботную жизнь в эмиграции. Но если деньги на руках у Антона, то какие
могут быть с его стороны претензии? Это ему придется страховаться от
недоверия товарищей, чтобы одного дня трое уполномоченных партийцев не