"Татьяна Тарасова. Богиня судеб (роман-фэнтези) " - читать интересную книгу автора

каждый день и каждый миг, ощущал бы за спиной своей врага. Кому ведомо,
когда б подлый убийца решился на преступление? Через год? Два? Пять? И все
это время я бы ждал?.. И превращался бы в старца с трясущимися от вечного
страха руками и слезящимися глазами? Нет! Я бросаю вызов ехидне, что
смотрит прямо мне в глаза, твердо зная, что эти глаза по её воле закроются
навек раньше срока, отпущенного богами!
- Так как же я помогу тебе?
- А вот как: ты, верно, помнишь нашу беседу о способности видеть и
запоминать? Ты говорил, что этим особенно отличается Пеппо, твой юный брат.
- Да, от Пеппо никогда не скроешься - все видит и понимает!
- Ну, и ты не промах. Вот я и прошу тебя - смотри сам, спрашивай
Пеппо. Пусть он рассказывает тебе, что показалось ему странным либо и вовсе
неестественным. В поведении ли, взгляде ли, слове ли... Только ему ничего
не объясняй - мальчик не должен знать, что где-то рядом ходит убийца!
- Скажи, Сервус, кто-нибудь кажется тебе особенно подозрительным?
- Все, - без раздумий ответил рыцарь. - Увы, мой друг, решительно
все. И два крепких парня, прибывших из Леведии вместо Гая Деметриоса; и
толстый Теренцо, у коего и в Тарантии дел полно, а он бросает все и едет
сюда по первому зову; и тимит Маршалл - просто потому, что он тимит; и Заир
Шах, древняя развалина... Говорят, в последние времена он вообще не
покидает дом свой - так зачем же притащился сюда? Всех я подозреваю, в
том-то и грусть, в том-то и печаль, что - всех...
Сервус Нарот вздохнул так тяжело, что философу стало ясно: он и в
самом деле подозревает всех, и сие гнетет его безмерно. Значит, его
веселость, беспечность и добродушие были только маской? О, как же,
наверное, непросто сохранять обычный вид, когда душа замирает в ожидании
предательства и смерти! Недаром сейчас, позволив себе расслабиться наедине
с другом, рыцарь так бледен и серьезен; недаром сам облик его в этот момент
изменился - темные, почти что черные глаза, блестящие лихорадочно, как у
помешанного, опавшие щеки, судорога, дергающая угол рта, нервные движения
холеных пальцев...
Бенино участливо положил руку на поникшее плечо старого друга.
- Будь тверд. Помни: и я, и брат мой - мы с тобой...
- Поклянись мне, Бенино! - горячо воскликнул вдруг Сервус, уставя
глаза прямо в зрачки философа. - Если гадине удастся отправить меня на
вечную прогулку по тропам Ущелий, он не уйдет от расплаты! Пусть карающей
рукою станешь ты - мой самый близкий и верный друг!
Растроганный Бенино снял подушечкой большого пальца слезу с нижней
ресницы и улыбнулся.
- Он не уйдет от расплаты, Сервус. Я придушу его - вот так.
Тонкие изящные руки философа протянулись к массивному бронзовому
подсвечнику, напряглись - синие вены вздулись и твердые мускулы
обозначились под кожей - и через мгновенье согнули его наподобие агранского
ятагана.
- Вот так, - повторил Бенино, отбрасывая испорченный подсвечник в
сторону. - Вот так!


* * *