"Татьяна Тарасова. Богиня судеб (роман-фэнтези) " - читать интересную книгу автора - Так значит, Леонардас... - Сервус запнулся.
- Кармашан? - с недоверием спросил астролога Бенино. - Сего не ведаю, - сварливо ответствовал тот. - Звезды указали мне только местонахождение камня и дальнейшее направление его пути. Сейчас он на границе Тима и Аграна. - М-да-а... - рыцарь посмотрел на Бенино тоскливыми как у голодного пса глазами. - Ордия велика... Да и... - он перевел взгляд на старика. Философ отлично понял, что означал сей взор его друга: Сервус ожидал услыхать точное определение - либо нынешнего пребывания магического рубина, либо конечной цели его пути. То же, что поведал астролог, заставляло сомневаться в его искренности. Кто может знать - а вдруг мерзкий старикашка в сговоре с Леонардасом и нарочно решил направить их по ложному следу? Надо будет не выпускать его из виду вплоть до возвращения Дигона - с лалом ли, без ли... - И то хорошо, - успокоил Бенино друга. - Из восьми сторон света мы имеем только одну. А там можно спросить прохожих, хозяев постоялых дворов и посетителей, крестьян... В общем, я уверен, что Волк сам во всем разберется. - Я разберусь, - хрипло пообещал аккериец, отрываясь наконец от кувшина с пивом. - Сколько даешь, рыцарь? - Да сколько спросишь, столько и дам, - пожал могучими плечами Сервус Нарот, расстроенный и вовсе не успокоенный словами друга. - Две сотни, - рыкнул Дигон, решительно разрубив воздух ладонью. - Хоть три. - Три сотни, - любезно согласился на такую оплату своего труда - Хоть четыре. Тут совесть Дигона проснулась и заявила о себе. - Четыре - много. Пусть будет три. Он поднялся и нетвердой походкой двинулся к лестнице. - Ты куда? - удивленно спросили хором рыцарь, Бенино и Маршалл. - Стах! Мне надо подумать, - не оборачиваясь, проворчал аккериец. На самом деле он просто решил немного вздремнуть, ибо два дня возлияний уже давали о себе знать - все это время он почти не спал. - Подумай, друг, подумай, - вслед ему кивнул Гвидо, для коего маневр приятеля был ясен. - Дело впереди нелегкое, и подумать надо непременно... Потом он встал и быстро ушел в сад, дабы в одиночестве вспомнить славного Лумо, погибшего так некстати и так глупо. * * * Следующее утро для всех стало началом конца. Облегчению не было предела. Тишина, так долго для этого дома царившая здесь, исчезла. Громкий говор, смех и даже пенье наполнили огромное пространство трапезного зала. Гвидо, отвлекшийся от печальных дум, беспрестанно хихикал, чихая по-кошачьи; ему вторил басом тимит; Бенино дурашливо толкался с братом и Сервусом, который воспрял духом и снова обрел свой румянец; даже Заир Шах фыркал в кулачок, наблюдая за шутками гостей и хозяина. Один только Дигон оставался мрачен. Ему, в отличие от остальных, не с |
|
|