"Татьяна Тарасова. Богиня судеб (роман-фэнтези) " - читать интересную книгу автора

- Так значит, Леонардас... - Сервус запнулся.
- Кармашан? - с недоверием спросил астролога Бенино.
- Сего не ведаю, - сварливо ответствовал тот. - Звезды указали мне
только местонахождение камня и дальнейшее направление его пути. Сейчас он
на границе Тима и Аграна.
- М-да-а... - рыцарь посмотрел на Бенино тоскливыми как у голодного
пса глазами. - Ордия велика... Да и... - он перевел взгляд на старика.
Философ отлично понял, что означал сей взор его друга: Сервус ожидал
услыхать точное определение - либо нынешнего пребывания магического рубина,
либо конечной цели его пути. То же, что поведал астролог, заставляло
сомневаться в его искренности. Кто может знать - а вдруг мерзкий старикашка
в сговоре с Леонардасом и нарочно решил направить их по ложному следу? Надо
будет не выпускать его из виду вплоть до возвращения Дигона - с лалом ли,
без ли...
- И то хорошо, - успокоил Бенино друга. - Из восьми сторон света мы
имеем только одну. А там можно спросить прохожих, хозяев постоялых дворов и
посетителей, крестьян... В общем, я уверен, что Волк сам во всем
разберется.
- Я разберусь, - хрипло пообещал аккериец, отрываясь наконец от
кувшина с пивом. - Сколько даешь, рыцарь?
- Да сколько спросишь, столько и дам, - пожал могучими плечами Сервус
Нарот, расстроенный и вовсе не успокоенный словами друга.
- Две сотни, - рыкнул Дигон, решительно разрубив воздух ладонью.
- Хоть три.
- Три сотни, - любезно согласился на такую оплату своего труда
аккериец.
- Хоть четыре.
Тут совесть Дигона проснулась и заявила о себе.
- Четыре - много. Пусть будет три.
Он поднялся и нетвердой походкой двинулся к лестнице.
- Ты куда? - удивленно спросили хором рыцарь, Бенино и Маршалл.
- Стах! Мне надо подумать, - не оборачиваясь, проворчал аккериец. На
самом деле он просто решил немного вздремнуть, ибо два дня возлияний уже
давали о себе знать - все это время он почти не спал.
- Подумай, друг, подумай, - вслед ему кивнул Гвидо, для коего маневр
приятеля был ясен. - Дело впереди нелегкое, и подумать надо непременно...
Потом он встал и быстро ушел в сад, дабы в одиночестве вспомнить
славного Лумо, погибшего так некстати и так глупо.


* * *

Следующее утро для всех стало началом конца. Облегчению не было
предела. Тишина, так долго для этого дома царившая здесь, исчезла. Громкий
говор, смех и даже пенье наполнили огромное пространство трапезного зала.
Гвидо, отвлекшийся от печальных дум, беспрестанно хихикал, чихая
по-кошачьи; ему вторил басом тимит; Бенино дурашливо толкался с братом и
Сервусом, который воспрял духом и снова обрел свой румянец; даже Заир Шах
фыркал в кулачок, наблюдая за шутками гостей и хозяина.
Один только Дигон оставался мрачен. Ему, в отличие от остальных, не с