"Татьяна Тарасова. Богиня судеб (роман-фэнтези) " - читать интересную книгу автора

законом. Обыкновенно люди безропотно платили: все знают, что власть не
переспорить. Но аккериец был не из таких. Швырнув на поднос три золотых, он
ногой оттолкнул вцепившегося в повод толстяка в доспехах и спокойно въехал
в город. Вслед ему неслась брань, караульные грозили всевозможными
напастями и призывали Адониса поразить наглеца громом и молнией, но Дигон и
не думал останавливаться. Он не сомневался, что у Адониса есть дела и
поважнее расправы с ним, а на гнев стражников ему вообще было наплевать.
Корысть должна быть наказуема, так считал он, и - наказал её сейчас,
заплатив за въезд ровно столько, сколько полагал достаточным.
Таверну "Толстяк Шаккон" аккериец заметил издалека. Вывеска над
дверью, высотой чуть не в человеческий рост, привлекала яркими красками; по
бокам её, раскорячившись, стояли две деревянные фигуры, изображающие самого
Шаккона с большой кружкой пива в руке и его супругу с метлой - огромными
животами они касались друг друга; зазывала - чернявый оборванный
мальчишка - пронзительно верещал, приглашая посетителей, хватал прохожих за
руки и, когда они брезгливо отпихивали его, подбегал к другим, надеясь,
наверное, что эти окажутся более сговорчивыми.
Дигон дал оборванцу золотой только за то, чтоб тот молчал все время,
пока он будет в таверне, бросил ему повод, повелев смотреть за конем в оба
глаза, и вошел внутрь.
Посетителей здесь было мало. Пара заезжих - белобрысых, разодетых в
серебро да золото, полупьяных купцов, затем трое местных из крестьян, и
стражник, обильно орошающий черную курчавую бороду свою жидким светлым
пивом.
Аккериец поглядел на него, поморщился. Что ж, если у хозяина не
найдется пива покрепче, он выпьет то, что имеется у него в дорожном мешке,
но жареного барана он желает свежего, горячего, только что с вертела.
Дважды повторять ему не пришлось. То ли внушительного размера меч
нового гостя показался толстяку Шаккону (а хозяином был именно он) вполне
убедительным аргументом, то ли его же зычный хрипловатый голос проник к
самым глубинам рыхлого сердца, но баран был подан тут же, и как раз такой,
какой и требовался.
Дигон набросился на мясо с энтузиазмом голодного зверя - рвал его
зубами, урчал и чавкал. Впрочем, точно таким способом насыщались и другие
посетители, коих несколько прибавилось: пришел странно одетый господин с
носом почти такой же длины, как и меч аккерийца; заглянул на огонек ещё
один стражник, разжиревший на казенных харчах, лысый, низкозадый и
тупорылый; затравленно озираясь, бочком протиснулся в дверь лохматый парень
примерно одних лет с Волком, осторожным шагом пересек зал и подсел к
купцам, видимо, намереваясь подкрепить силы за их счет.
Аккериец, у которого в желудке покоилось уже полбарана, подобрел. Уже
не таким ублюдочным казался ему толстяк Шаккон, лоснящийся от пота, и не
такой страхолюдиной хозяйка, действительно не выпускавшая из могучих рук
метлы, то и дело норовя ужалить ею побольнее супруга. А прочие - сброд,
прожигающий жизнь как придется, без цели - Дигона вовсе не занимали. Он
повидал в своей жизни столько людей, что ими вполне можно было б заселить
порядочный городишко, а посему в местах, подобных этому, никогда не обращал
внимания на посетителей - разве что на девиц.
Гневные вопли купцов прервали вялый ход мыслей Дигона. Он посмотрел в
их сторону, ухмыльнулся: лохматый, утянув со стола огромную краюху хлеба,