"Татьяна Тарасова. Богиня судеб (роман-фэнтези) " - читать интересную книгу автора

понимал, что должен встать сейчас рядом с Дигоном, которого не далее как
семь дней назад назвал своим лучшим другом. Да, у него не было оружия - ни
меча, ни кинжала, ни даже дубинки. Но перед ним стоял стол, а на столе
лежал топорик для разделки туш...
Все громче становился вой несчастного Повелителя Змей, не имеющего
сил решить такой простой и в то же время такой сложный вопрос: встать или
не встать?
Пока он терзался, Клеменсина поднялась - все так же спокойно -
сделала шаг к столу и взяла топорик. В тот момент, когда она занесла свое
оружие над головой, Трилле вскочил, рванул на себе ветхую рубаху, теснящую
грудь, внутри которой как в силках птица бился отчаянный ужас, и, дико,
заполошенно визжа, врезался в самую гущу схватки.
Он вцепился в шею самому главарю, с наслаждением ощущая её
неожиданную хрупкость. Рыча и воя, обхватил тощее тело бандита обеими
ногами, таким образом повиснув на нем как груша, и лбом начал долбить его
вытянутую тупую физиономию, опять же с наслаждением вдохнув запах первой в
его жизни пущенной им самим чужой крови.
Главарь, поначалу опешивший от внезапного нападения, быстро пришел в
себя. Легко оторвав от своей шеи пальцы парня, он отшвырнул его обратно в
угол, тут же забыл о нем и снова кинулся на Дигона. Но в Трилле уже
проснулся зверь.
С безумной радостью отмечая, что у ног Дигона и Клеменсины валяется
уже несколько бандитов с разрубленными телами и головами, Повелитель Змей
гусем бросался на врагов, щипая, кусая, толкая их всеми частями своего
тела. Бродяжья жизнь научила его легко, не задумываясь и не лелея боль,
сносить удары - а получал он их всегда немало, и кроме того, ценить свое
собственное существование на этой земле - ибо никто более его не ценил. Сия
наука сейчас приносила плоды. Все лицо Трилле, равно как и тело его, уже
было покрыто синяками, ссадинами и ранами, а он, как и Дигон, не замечал
их. Действуя руками, ногами, локтями и задом, он медленно, но верно
пробивал себе путь к двери. Нет, он не собирался убегать и оставлять друзей
в опасности - им руководил инстинкт, всего лишь инстинкт. И когда он-таки
вылетел за дверь, носком сандалии зацепившись за планку порога и с размаху
грохнувшись оземь, то вскочил и с воинственным визгом тут же вернулся
обратно.
Он увидел, как, на долю мига промедлив со следующим ударом из-за
того, что меч его застрял в теле бандита, упал Волк, сраженный клинком
главаря. Потом и Клеменсина, пошатнувшись, осела на залитый кровью пол -
Трилле с ненавистью, от коей в глазах помутнело, кинул короткий и острый
как кинжал взгляд на хозяина постоялого двора: это он сзади оглушил девушку
дубиною. Более парень ничего не успел ни увидеть, ни почувствовать. Ловкий
удар под колени свалил его на пол, а потом ноги, обутые в тяжелые кованые
сапоги, обрушились на него со всей злобой, со всей яростью, что составляли
саму суть бандитов, запрыгали, замолотили, запинали тщедушное тело
бродяжки... Потеряв в схватке с тремя лишь путниками добрый десяток своих,
бандиты взъярились, и потому Трилле досталось куда как больше, нежели
Дигону и Клеменсине, кои и нанесли этот урон врагам. Но - слава тому богу,
на земле которого парень появился двадцать шесть лет назад - один из первых
ударов угодил ему в висок. Тьма в мгновение окутала его; боль растворилась
в теле, и далее он уже ничего не ощущал.