"Татьяна Тарасова. Богиня судеб (роман-фэнтези) " - читать интересную книгу автора

Глава девятая. И снова о жизни и смерти

Первый проблеск сознания принес Дигону мучительную боль. Боль была во
всем теле, рвущая, изматывающая и не проходящая даже на миг. Но не она
заставила Дигона застонать, хрипя от бесплодной попытки унять очнувшуюся
вдруг память. Почему-то в этот момент самые страшные мгновения его жизни
слились в одно, в тугое тяжелое ядро, кое намертво застряло в затылке, не
позволяя повернуть голову и на волос. И вот из этого клубка воспоминаний
постепенно начали выделяться разные голоса, то молящие о чем-то, то
кричащие в ужасе, то рычащие в гневе. Обращенные именно к нему, к Дигону,
голоса раздирали его мозг на части, но мало было заткнуть уши, чтоб их не
слышать. Они звучали во всем его теле, разогревая боль, и аккериец,
разъяренно порыкивая, в смятении давил виски железными пальцами.
Потом снова он провалился во тьму. Там уже не было ничего и никого.
Никакая память там не властна, ибо иной мир не допускает в себя земного.
Зато он точно знал, кто он такой - даже там, в чужой враждебной тьме.
Хорошо это было или плохо, он уразуметь не мог, попросту не умел, но,
наверное, и чувств там никаких тоже не содержалось. Во всяком случае, он не
ощутил свободы, как не ощутил и плена, а когда в сплошной мгле показалось
пятно света - далекое, недостижимое - душа его не рванулась к нему. Может
быть, он так и остался бы в том чужом мире, если б свет сам не приблизился
к нему. Погрузившись в его холод и сушь, Дигон начал просыпаться - на сей
раз выходя из полубреда резко, всей своей сутью.
И опять он услышал голоса.
"Волк! Волк! Дигон!"
Нет, то не память восстанавливала чей-то тон и тембр. Знакомый, хотя
и далекий голос раздавался наяву, совсем рядом, возле его правого уха...
- Дигон!..
Он тихо зарычал, давая понять, что слышит.
- Дигон, это я, Клеменсина. Слышишь?
- Р-р-р...
- Нам надо выбираться отсюда, пока ночь.
Губы пока не слушались Дигона, но первое слово он все же сложил.
- Трил-л-ле...
- Он здесь. Но... Он не сможет идти сам. Тебе придется нести его.
Дигон хотел кивнуть, но не смог. Да, конечно, он понесет Трилле. Всегда и
везде именно на него возлагалась самая трудная задача - независимо от того,
в каком состоянии он находится сам, - он привык к этому, никогда не думал
об этом и никогда не возражал. Его сила другими воспринималась
(бессознательно) как Сила самой Природы, а, поскольку человек приучился от
неё лишь брать и не испытывать при том мук совести, то и от Дигона, сына
её, тоже брал, и мук совести тем более не испытывал.
- Вставай, Волк. Вставай же!
Требовательный шепот Клеменсины проникал в мозг, давил на виски так,
как недавно он сам давил их своими пальцами. Но она была права. Надо
вставать и уходить отсюда, пока ещё возможно. И возможно ли?
Хриплый стон вырвался из глотки аккерийца, когда он рывком поднял
свое тело на руки. Только сейчас дали знать о себе все раны, синяки и