"Е.В.Тарле "Павел Степанович Нахимов" [И]" - читать интересную книгу автора

Меншиковым из Дунайской армии, будто бы союзники сажают свои войска на
суда н предполагают плыть к берегам Крыма.
Веселое расположение духа овладело не только Меншиковым и его
приближенными, но почти всеми штабными. "Если бы не надоедавший всем
своими опасениями подполковник Тотлебен, то о войне и вовсе бы позабыли".
Продолжительное бездействие союзников объяснилось впоследствии
бедственным положением войск под Варной от свирепствовавшей эпидемии,
пожаром, истребившим значительную часть складов, а также и разными
встреченными затруднениями для устройства громадной материальной части
предположенной морской экспедиции. Но князь Меншиков смотрел иначе на
бездействие союзников. Он был убежден, что они не решатся предпринять
что-либо серьезное в позднее время года, и в таком смысле писал военному
министру. Только подобным самообольщением можно объяснить то равнодушие, с
которым князь Александр Сергеевич относился в это время к мерам обороны
Севастополя. В Петербурге недоумевали, почему Меншиков даже не потрудился
устроить правильно организованный штаб, чем объяснялись полный хаос в
делопроизводстве и постоянный беспорядок в управлении армией, вверенной
ему. Недоумевали, но не гнали его вон из армии, которую он губил, а только
писали ему из Петергофа ласковые, ободряющие записочки.
Десант неприятельской армии совершился вполне для нее
беспрепятственно, а 7 (20) сентября произошла битва на реке Альме.
Сражение было нами проиграно, несмотря на храбрость и стойкость войск.
Потеряв совсем без всякой пользы 5700 человек, Меншиков увел войско к реке
Каче, открыв неприятелю беззащитный Севастополь.
Нахимов был в Севастополе и не участвовал в битве. Он мог только
частично облегчить положение некоторым жертвам боя, страдавшим от полного
отсутствия медицинской и какой бы то ни было иной помощи.
После битвы при Альме раненые оказались в отчаянном положении. Более
двух тысяч из них валялись на полу, на земле, без всякой медицинской
помощи и даже без тюфяков. Барятинский рассказал об этом Нахимову:
"Нахимов, вдруг как бы вспомнив о чем-то, с радостью бросился на меня и
сказал: "Поезжайте сейчас в казармы 41-го экипажа (которым он долго
командовал) - скажите, что я приказал выдать сейчас же все тюфяки,
имеющиеся там налицо и которые я велел когда-то сшить для своих матросов;
их должно быть восемьсот или более, тащите их в казармы армейским раненым".
Нахимов, Корнилов, Тотлебен, узнав о печальных результатах битвы при
Альме и о последовавшем за нею движении главнокомандующего Меншикова прочь
от Севастополя, ждали немедленного нападения союзников на беззащитный с
северной своей стороны город. Была там выстроенная в свое время "тоненькая
стенка в три обтесанных кирпичика", как ее ядовито называли моряки,
прибавляя, что если эта стенка была тоненькая, то уж зато стены в
собственных домах инженеров, выстроенные на экономию от этой "стенки",
были очень толстые.
Укрепления Северной стороны были расположены так неумело и нелепо,
что окрестные возвышенности господствовали над некоторыми из них, сводя
тем самым их значение к нулю. Всего орудий, предназначенных защищать
Северную сторону, было 198, причем сколько-нибудь крупных было очень мало.
Вообще распределение артиллерийских средств в Севастополе было сделано
нецелесообразно: достаточно сказать, что на Малаховом кургане, центре
позиции, ключе к Севастополю, в тот момент, когда Корнилов, Нахимов,