"Шандор Татаи. Витязь с двумя мечами " - читать интересную книгу автора

в лес! Ноги мои в ту пору бегали куда быстрей, чем сейчас. Ума не приложу,
откуда взялись у меня и сила, и ловкость, чтоб залезть с тобой на высоченный
дуб. Знаешь ведь дуб, что стоит на том месте, где сливаются два горных
ручья. На этом-то дубе просидели мы с тобой до самого утра. Боязно было
спуститься с него: дитя на руках, а кругом зверье дикое шныряет да воет. Вот
и сидела на дубе, ждала, пока рассветет. Потом - чу! - кричит твой отец, и
вышли мы с тобою из леса. Труп твоей матери лежал на дороге. А сестрицу, что
была собой так хороша, как ты силен, никогда мы больше не видели.
Помолчав, тетушка Оршик заговорила опять:
- Коли судьба тебе стать солдатом, сынок, и идти против турок, не
забудь того, что я тебе рассказала!
Не заметили оба, как вышел на крыльцо старый Кинижи и стал с середины
слушать рассказ. Когда тетушка Оршик кончила, мельник, гулко стуча сапогами,
спустился с крыльца.
- Цыц, старая подстрекательница! И ты туда же - разжигать у парня
воинственный дух? И так у него одна война на уме. Я сохранил для него в
исправности мельницу. Я найду ему такую девицу, что будет зари алой краше.
Сама знаешь, что в доме нужна молодуха. А ему ни мельница, ни невеста не
надобны, только конь да меч в голове...
Старый мельник был строг, никто из домочадцев не смел ему перечить, но
сейчас Пал отважился возразить отцу:
- Добрый отец мой, в былые годы ты тоже служил в солдатах. И турок
рубил без пощады, когда сражался бок о бок с великим Яношем Хуняди.[4]
- Иные времена были, сынок, - отозвался старик, крутя длинный ус. -
Отняли у меня турки жену и дочь, и до тех пор не знал я покоя, пока не
отомстил злодеям стократно.
- А где же мне взять покой, отец, когда в каждой убитой женщине чудится
мне моя мать, в каждой похищенной девушке - сестра. И жизнь и смерть у меня
одна. Не будет мне покоя, отец, покуда не скрещу я свой меч с турецкой
саблей.
При этих словах опять хлынули слезы из глаз доброй старушки.
- Отрадно мне слушать тебя, голубчик, - рыдая, про говорила она.
Да и старый мельник расчувствовался. Заблестели от влаги глаза бывалого
воина. Но старик тут же устыдился непрошеных слез.
- Ну ладно, ладно, слезами никого не накормишь. Сейчас сюда пожалует
пугало воронье, бравый вояка Тит с барским зерном, а до него бедняцкий хлеб
смолоть надо. Водоем наполнился еще ночью. Ну-ка, Пал, ну-ка, Буйко, живо за
работу!
Распорядившись, мельник пошел к плотине. В крохотном озерце, куда
собирали для мельницы воду, уже заблистали первые лучи солнца, и с его
зеркальной поверхности вспорхнули жучки, сверкая крылышками.
- Эй, Буйко, кончил ли смазку? - крикнул старик.
- Все готово, хозяин! - отозвался Буйко. - Можно начинать.
Мельник поднял щит, и вода стремительным потоком хлынула в позеленевший
от мха желоб и ослепительной широкой дугой полилась на лопасти мельничного
колеса. А колесо, словно огромный ленивый зверь, внезапно пробужденный от
сладкого сна, недовольно заворчало и медленно, нехотя зашевелилось. Потом
стало двигаться быстрее, будто освеженное утренним купанием. А когда старый
мельник покидал плотину, колесо уже бодро и весело вертелось.
И вот ожила, заработала мельница. Гудело, звенело, ходуном ходило все,