"Гарун Тазиев. На вулканах (путевые заметки)" - читать интересную книгу автора

фантастическую мозаику из правильных сопрягающихся кругов - топологическая
феерия!
Подъем на вершинную часть Мерапи начинается в светлом мимозовом лесу.
Мы приехали в июле, когда как раз наступила пора цветения, и воздух был
напоен сказочным ароматом. Выше шли травяные луга, плавно переходившие на
хребет, ориентированный строго с севера на юг. Слева из туманной дымки,
затянувшей в этот час долину и многолюдные города, выплывали могучие
вулканические массивы Лаву и Виллис, а дальше, в 200 км, маячил Келуд.
Справа, над сверкавшими на солнце рисовыми полями и цепью холмов позади
Боробудура, вырисовывались на фоне неба три правильных усеченных конуса:
Сламет со своим знаменитым султаном, Сумбинг и Сундоро. На севере их замыкал
мой старый знакомый - Диенг. В 1973 г. мы с Джордже Маринелли установили,
что он открывает замечательные перспективы в области использование
геотермальной энергии. Еще раньше я изучал на нем особенности фреатических
извержений, что сильно помогло мне впоследствии на Суфриере.
Склоны Мерапи прорезаны глубокими желобами с вертикальными стенками.
Такое впечатление, словно кто-то прошелся гигантским плугом от вершины до
рисовых полей. На самом деле это следы грязевых потоков - по-индонезийски
лахаров. Они возникают при смешении вулканического материала с водами
кратерных озер или дождевой водой. Различают горячие лахары, образованные
горячим пирокластическим материалом, и холодные, состоящие из рыхлых
вулканических продуктов, не связанных непосредственно с извержением. На Яве
они случаются часто и носят опустошительный характер.
Сейчас Мерапи показался мне одновременно знакомым и в чем-то другим.
Продолжал медленно расти широкий кратер в форме подковы, обращенной открытой
стороной к западу. Слегка изменился купол. Впрочем, такое же впечатление
возникало у меня и раньше.
Кратер Мерапи отличается от большинства остальных. Он образовался не в
результате наложения стратов извергнутых вулканом материалов, окаменевших
лавовых потоков и слоев пепла, а представляет собой выемку, подобие
громадного карьера, вырытого мощными взрывами, всегда направленными в
западную сторону (всегда - в масштабе человеческой истории, а не в течение
жизни вулкана). Эти взрывы порождали страшные палящие тучи, которых на счету
у Мерапи больше, чем у любого другого вулкана. Кратер состоит из твердых
массивных пород, по этой причине стенки его обрывистые, местами строго
вертикальные. Ночью видно, что они испещрены десятками небольших отверстий,
откуда вырываются багрово-красные язычки пламени. Днем мирно курящиеся
дымки, зеленые поля в 3000 м ниже и весь облик вулкана представляют собой
мирную, даже буколическую картину. Но как только наступает темнота, Мерапи
являет свой грозный лик.
Мы провели на нем три дня, измеряя температуру (она колебалась от 140
до 890oС), дозируя отдельные компоненты газовой смеси для
последующего лабораторного анализа, наблюдая за происходящим. Все были
возбуждены. Нашу радость могут, пожалуй, оценить лишь профессионалы: впервые
в истории вулканологии нам удалось взять пробы эруптивных газов на вулкане,
чья лава принадлежит не к обширному семейству базальтов. Мерапи -
андезитовый вулкан.
В эруптивной фазе такие вулканы, как правило, недоступны. По крайней
мере, их кратеры. Активность часто носит взрывной характер, и это
обстоятельство удерживает вулканологов - даже самых решительных (каковых