"Гарун Тазиев. На вулканах (путевые заметки)" - читать интересную книгу автора

агентства печати, а четырнадцатым - фотограф американских ВМС. Четырнадцать
человек, оборудование для лагеря, месячный запас пищи, керосин, являющийся в
этих широтах синонимом жизни, альпинистское снаряжение для спуска в кратер
плюс научная аппаратура - для доставки всего этого на гору потребовался
воздушный мост, целая вертолетная операция.
Как старшего по возрасту и чину (я был руководителем экспедиции) меня
посадили в первый вертолет. Предстояло выбрать место для промежуточного
лагеря. В общем я уже знал, где это будет: чтение рассказов
первовосходителей, облет Эребуса, которым нас побаловал пилот транспортного
самолета перед посадкой на Мак-Мердо несколько дней назад, данные
аэрофотосъемки и моя прошлогодняя вылазка позволили составить довольно
отчетливое представление о рельефе вулкана. Я остановил свой выбор на
довольно широкой седловине, заканчивавшейся с востока Клыком - острым
выступом, торчащим из толщи ледяного панцыря Эребуса. Это ровное место
расположено достаточно высоко (около 3000 м) для акклиматизации и вместе с
тем на порядочном удалении от верхнего лагеря для оправдания остановки.
Итак, освободившись от квартирмейстерских забот, я полез в вертолет.
Мне довольно часто приходится пользоваться винтокрылыми машинами. Несмотря
на это, каждый раз восхищаюсь виртуозной легкостью, спокойной уверенностью и
заботливостью пилотов, будь то французы, американцы, эфиопы - кто угодно.

Пурга

Надо сказать, что я принадлежу к категории наивных, простодушных людей,
которым лицезрение природы никогда не наскучивает. Мне достаточно просто
стоять и смотреть на пейзаж. Ну а когда доводится обозревать эту картину с
вертолета, все чувства обостряются стократ.
Горы, даже привычные, предстают в совершенно новом обличье. С высоты
птичьего полета Земля выглядит очень уютно. Вершины, углубления долин,
кратеры и ледниковые языки кажутся игрушечными.
Знакомый Эребус открывался заново. Любопытно было следить за вариациями
белизны его толстой ледяной "шубы" - цвет менялся от пронзительно-белого до
голубоватого, сгущался и вновь растекался вдаль и вширь. На несколько секунд
белый цвет сменили темные скальные породы, обозначились режущие края
кратера, и вот он уже предстал целиком. Я впервые видел его очистившимся от
дыма. Огороженное вертикально поднимавшимися стенками днище было выстлано
грязновато белым снежным покровом. В восточной части кратера зияло довольно
большое круглое отверстие, откуда тянулась серая струйка дыма: это был
активный колодец, известный мне по аэроснимкам. Огненного расплава, о
котором рассказывал Филип Кайл, заметить не удалось. Может быть, его вообще
нет?.. Правда, стекло иллюминатора, несмотря на то что я яростно тер его,
успело покрыться изморозью, и я мог просто не разглядеть красных пятен,
которые Фил наблюдал в прошлом году. Ладно, скоро увидим!
Мы подлетели к пологому восточному краю, где могла еще сохраниться
протоптанная нами тропа Пилот заложил широкий вираж, и впереди мелькнули по
очереди ледяные панцири Терра-Новы и Террора, голубые воды моря Росса,
круглый щит Бэрд и торчащий Клык в окружении сползающих с Эребуса ледников.
Я нахлобучил шлемофон и по внутренней связи попросил летчика пройти на малой
скорости над седловиной. Лед выглядел ровным, но мне хотелось засечь скрытые
трещины. Ставить палатки надо было в максимально безопасном и по возможности