"Гарун Тазиев. На вулканах (путевые заметки)" - читать интересную книгу автора

легкое пиниеобразное облако, которое ветер вытягивал в длину на добрую сотню
километров.
Своей славой вулкан обязан, конечно, тому, что природа воздвигла его в
труднодоступной Антарктиде, за тридевять земель от обитаемых районов.
Немалую роль играет и величественность окружающего пейзажа. Но для нас,
вулканологов, он привлекателен еще и тем, что ставит ряд вопросов, на
которые пока нет однозначных ответов. Чем объясняется его непрекращающаяся
активность? Почему питающая Эребус вязкая лава образует озеро жидкого
расплава вместо того, чтобы застыть, окаменеть в полярном холоде? Почему
среди тысяч активных вулканов Земли только Эребусу свойствен столь
уникальный химический и минералогический состав лавы? И почему этот
исключительный вулкан оказался в не менее исключительном месте?
Все эти вопросы не давали мне покоя, быть может, в большей степени, чем
многим другим, по той причине, что проблемы лавовых озер будоражат мой ум на
протяжении вот уже тридцати лет. Причем будоражат не умозрительно, как
человека, заинтересовавшегося тем или иным аспектом вулканологии, а по
личным мотивам. Так уж сложилась моя жизнь, что я вновь и вновь сталкивался
с этим поразительным явлением природы. Ньирагонго, Эрта-Але, Эребус, не
говоря уж об эфемерных озерах.
Было выдвинуто немало объяснений механизму, позволяющему породе
оставаться в расплавленном состоянии: конвекция, заставляющая свежую магму
подниматься из глубин и увлекающая частично охлажденную магму с поверхности
вниз, тепло магматических газов, экзотермические реакции отдельных
компонентов магмы с кислородом воздуха; даже калории радиоактивного
излучения горных пород. Сам я долгое время разделял гипотезу о том, что газы
являются главным фактором переноса тепловой энергии с глубин к земной
поверхности. Действительно, газы способствуют поддержанию высокой
температуры озер расплава, так же очевидно, что этому способствуют и
некоторые окислительные реакции. Однако если до 1977 г. я скептически
относился к идее конвекции, заставляющей лаву подниматься с километровых
глубин, то теперь я считаю это предположение весьма правдоподобным.
Убедило меня внезапное исчезновение в 1977 г. лавового озера
Ньирагонго. Извержение, начавшееся там 10 января этого года, оказалось
исключительным по всем статьям: по своей краткости - оно продолжалось менее
получаса; убийственной силе - лавовые потоки унесли несколько сот жизней в
то время, как обычно извержения не приводили к столь тяжелым последствиям;
по площади, которую лава залила за каких-то двадцать минут, - 20 млн. м2;
наконец, по объему магмы, участвовавшей в столь коротком извержении, - 200
млн. м3.
До тех пор я придерживался классической схемы, согласно которой лавовое
озеро и его питающее жерло имеют в разрезе вид гриба на длинной тонкой ножке
или зонтика. В меньшей степени я был согласен с объяснением механизма
действия такого вулкана. Оно состояло в том, что восходящий поток
растекается в стороны при выходе на воздух и вновь устремляется вниз, став
более тяжелым (по сравнению со свежей магмой) в результате охлаждения и
потери газов во время перемещения по поверхности озера. При этом нисходящие
потоки обтекают восходящую колонну.
Подобное описание представлялось мне маловероятным с механической точки
зрения. Трудно было представить себе, каким образом лава, став очень вязкой
в результате потери 100-260o после многочасовых блужданий по