"Елена Ткач. Танец в ритме дождя " - читать интересную книгу автора

магическое. И никто не знает, что подвластно ему. Ведь говорят же, что
портреты, в которые художник вложил все свои силы, всю душу, - живые. Они
живут собственной жизнью и воздействуют на людей, которые соприкасаются с
ними. Когда я повстречала тебя, мне это стало так понятно! Поэтому в
происшедшем нет ничего удивительного. Ты вышел в иное пространство, когда
писал мой портрет... И это пространство ответило на твой неосознанный,
негласный вопрос: жива ли твоя жена? Так вот, она жива! Это для меня ясно
как божий день. Впрочем, думаю, что это больше не вызывает сомнений и у тебя
самого...
Вера замолчала, внимательно разглядывая носки своих туфель. Алексей,
совершенно ошарашенный и, без сомнения, убежденный в ее правоте, с минуту
стоял, невидящими глазами глядя на Верин злосчастный портрет. Потом, словно
его ужалили, кинулся одеваться. А Вера, поглядев на него, поняла, что лучше
на некоторое время оставить его одного. Она неслышно прошла на кухню, взяла
сумку и, плотно прикрыв дверь, чтобы та не хлопнула, вышла во дворик,
залитый закатным солнцем.
Москварека сибаритствовал, попивая шампанское вместе со своей маленькой
тихой женой. В углу их кухни стояло штук пять пустых бутылок, а на столе еще
две початые. Значит, подумала Вера, где-то еще пяток прячется! Если уж
Москварека покупал шампанское, то никак не меньше дюжины. Этот напиток он
страстно любил.
- Веру-у-ша! Давай, садись! Как там на даче, небось уже огурцы зреют?
Его жена Марья, ни слова не говоря, улыбнулась Вере, довольно
прищурившись и разомлев от шампанского, и поднялась, уступая свой стул. В
мастерской Москвареки число посадочных мест никогда не менялось - их было
два! И это был Шурин принцип: два стула хозяевам, а остальным гостям - все
оставшееся пространство. У них собиралось иногда до сорока человек, и хозяин
и в мыслях не мог допустить, чтобы кому-нибудь не хватило стула... Потому
закон был для всех один - пристраивайтесь, где душа пожелает! Один из его
приятелей, фотограф Шутов, с первого же визита облюбовал высоченный
трехкамерный холодильник. Как он умудрялся туда забраться - уму
непостижимо... Как правило, Шутов проделывал свой трюк незаметно для
остальных, а потом восседал на королевском возвышении с бутылкой в руках, с
философски-многозначительным видом взирая сверху на суету сует...
Вера, так же молча улыбнувшись Марье, села. Взяла предложенную чашку с
шампанским. И одним махом выпила. Ей сейчас просто необходимо было снять
напряжение.
- Шур... - замялась она.
- Все ясно, не надо грязи! - Эта поговорка Москвареки всегда отсекала
любые попытки друзей пространно и с извинениями излагать свои нужды. -
Сколько надо? Стольник?
- Да, думаю, сто тысяч нам хватит.
- Дура! - ласково наградил ее Шура, подливая еще шампанского. - Каких
тысяч! Разве ж это деньги?! Долларов!!!
- Нет, Шуринька, сто долларов - это много. Мы не сможем скоро отдать, -
с твердостью возразила Вера. - А сто тысяч - дней на пять - для двоих более
чем достаточно... Чего там, нам ведь много не надо. Картошка, яйца, чай да
хлеб... На оптовый рынок съезжу, возьму чего-нибудь посущественней...
Окорочков или мяса. Правда, я рассаду хотела купить, - вспомнила Вера о
своем затаенном желании вырастить собственные помидоры. - Ну ладно, обойдусь