"Елена Ткач. Танец в ритме дождя " - читать интересную книгу автора

без рассады.
- Слушай сюда, подруга! - привстав, наклонился над столом Москварека,
едва не касаясь ее лица чернявой густой бородой. - Внимательно меня слушай!
Мужику твоему сейчас круто... очень круто приходится. Потому что... я это
знаю! И еще я знаю то, чего ты не знаешь. И он не знает... пока! Три работы
его, что на осеннюю выставку отобрали, завернули обратно. Мне Танька
Ставронская вчера про это сказала, а она все знает. Она же в ЦДХ работает...
Вот так!
Москварека залпом проглотил кружку шампанского и тут же разлил всем
снова. Поглядел на свою довольную и раскрасневшуюся жену, крякнул и шутя
стукнул кулаком по столу.
- А ну, баба, проваливай! Ишь, расселась. Не видишь, у нас с Веркой
мужской разговор... На вот тебе. - Он вынул из кармана джинсов тугую пачку
долларовых двадцаток и сунул сколько-то Марье не глядя. - Пойди купи еще
шампусика. Сколько в пузцо твое влезет. И этих еще... апельсинчиков.
Марья послушно поднялась, не переставая лукаво и радостно улыбаться,
взяла просторную джинсовую сумку и устремилась во дворик, навстречу шумливым
и деятельным улицам московского центра.
Москварека разом посерьезнел и отринул шутливый свой тон и излюбленное
балагурство. А Вера взяла сигарету и, прикурив, почувствовала, что пальцы ее
дрожат.
- Он ведь на эти картины рассчитывал... - с обидой в голосе заговорила
она. - Ты ведь знаешь, это выставка-продажа. Он был уверен, что хотя бы одну
из них купят. И приятель наш - галерейщик - обещал посодействовать. Рекламу
сделать. У него вроде американец есть один... Собирает современную русскую
живопись.
- Ну так вот, ничего этого осенью вам не видать! Ты прости, Веруня, что
я на тебя обрушился... Как из ушата холодной водой... Только лучше всю
правду знать, ты как думаешь? - И, не дожидаясь ее ответа, он поднялся,
достал из-под стола новую бутылку шампанского и откупорил ее, обдав весь
стол пенной струей. - Во как! Видишь, холодильник наш вконец перегорел.
Теперь где Шутову восседать, а? То-то и оно - надо новый холодильник
покупать. Ладно. Ты, Веруня, пей шампусик - от него душа проясняется...
- Надо мне, Шура, идти. Я ведь к тебе на минутку - только денег...
- Не на-адо! Не надо грязи! - перебил ее Москварека, протягивая пять
двадцатидолларовых бумажек, предварительно извлеченных из потрепанной книжки
Ремарка, лежащей на полочке.
- Шура, я не могу...
- Молчать! - снова бухнул по столу Шура, не давая ей и рта раскрыть. -
Я с тобой не в бирюльки играю - я дело говорю. Так вот... Слушай сюда.
Слушай и не перебивай. Я знаю, что у Алешки долгов уже - во! - И он
выразительно провел ребром ладони по шее. - Он тебе дачу купил? Купил...
Машину, скажешь, продал... Х-хе-е-е... Одной машины только на крышу хватило!
Знаю, сколько он отвалил. Порадовать тебя хотел. И на осеннюю выставку,
знаю, рассчитывал. Что из этого получается? Получается то, что мужик твой
психует! И психует он, еще не ведая о том, что вылетел с осенней выставки,
что надеется понапрасну. А дальше как? Ему сейчас крепко на ногах стоять
надо - ты у него! Любит он тебя, бля буду, Шура зря слова не скажет, ты
знаешь! Никогда я его таким освещенным не видел, а мы с ним кукуем тут вот
уж двенадцатый годок. С самой шальной нашей юности - как Строгановку