"Елена Ткач. Танец в ритме дождя " - читать интересную книгу автора

Но кто мог бы ей объяснить, почему появление простой деревенской тетки с
кошелкой Вера восприняла не иначе как явление гонца, несущего тревожную
весть... Нет, это было выше ее понимания. И тем не менее это было именно
так.
Гонец появился!
С замиранием сердца Вера вставила ключ в замочную скважину двери
мастерской. Влетела в кухню, как испуганная птичка. И, сразу ослабев, без
сил опустилась на стул. Слава Богу, она не ошиблась. Алеша был тут, в
мастерской! Весь перепачканный краской, небритый, заросший... Значит, все
хорошо и домыслы мучили ее понапрасну...
Увидев ее, он так просиял, что у Веры тотчас же отлегло от сердца...
Его радость была такой открытой, такой непосредственной, он настолько не
стыдился проявления своих чувств, что Вера в который раз сама себе
позавидовала: каким редким для мужчины даром естественности обладал ее
Алексей!
- Верка! Родная моя! Вот радость... Да как же ты? Я ж тебя только на
будущей неделе ждал. Ох, хорошо-то как! - кинулся он целоваться, смешно
вытягивая губы и растопыривая руки в краске, чтобы не испачкать. Потерся
щекой о ее щеку, а потом, охнув, умчался в ванную - отмываться и бриться.
Понял, что зарос острой, колючей щетиной.
- Ну вот теперь дай-ка мне обнять тебя наконец! - весело воскликнул
Алексей и обнял так, что у нее все косточки хрустнули, но было вовсе не
больно - было так здорово! Только в его сильных, с юности натренированных
руках (Алеша занимался боксом) она впервые почувствовала, какое счастье быть
слабой и не стесняться, а радоваться этой слабости. Потому что ее слабость
наделяла его силу чертами бережной чуткости и благородства. Ее хрупкость и
беззащитность были тем источником, который неизменно питал его силы, и
духовные, и физические... Вера порой удивлялась, как, словно по мановению
волшебной палочки, день ото дня прояснялось его лицо, как горели глаза и
свет их становился все глубже, все проникновеннее, как после бурных ласк он,
полный сил, кидался к мольберту или на кухню - готовить изысканный ужин,
вечно придумывал что-нибудь вкусненькое, пока она приходила в себя...
Казалось бы, обычно бывает наоборот. Но он, приникая к любимой, как к
живительному источнику, превращался в былинного богатыря, припадающего к
земле-матушке... И та неизменно одаривала его силушкой богатырской...
- Ты ела? Так, вижу - конечно же нет! Сейчас что-нибудь приготовлю. -
Алеша метнулся к шкафчику, где у него всегда хранилось что-нибудь на
закуску: фрукты, орешки, сладости, бутылочка вина... Сам он предпочитал
виски. Не успев открыть створки шкафчика, он остановился как вкопанный,
словно внезапно вспомнил о чем-то важном. А потом уже более ровным шагом
вернулся к Вере на кухню. - Знаешь, ты пока отдохни, умойся - горячую воду
еще не отключили...
- А ты? - с удивлением вскинула на него глаза Вера.
- А я быстренько к Москвареке загляну...
Москварека - таково было прозвище Алешиного приятеля - художника,
работавшего в манере соц-арта и в данную пору своей творческой биографии
рисовавшего тысячекратно увеличенные этикетки минеральных вод. Этикетки
рисовал он один к одному, с точностью как в аптеке, и эта немыслимая
художественная продукция, вызывавшая радостный гогот наших и умиление
иностранцев, пользовалась бешеным спросом. Москвареку звали Шурой, у него