"Илья Те. Баллистика Талиона" - читать интересную книгу автора

казачков, впрочем, пакам было далеко, как в смысле организации, так и в
смысле личной боевой подготовки, ведь донские и техасские сотни в
экспедиционные корпуса Пенджаба набирались из ветеранов. Так что же говорить
о морской артиллерии? Тут, разумеется, дикари тягаться с Республикой не
могли. Снятые с крейсеров тяжелые картауны и единороги, поставленные в
окрестностях Лахора, сравняли паков с землей. Впрочем, не только их военные
лагеря и кавалерийские эскадроны, но и мирные поселения с маленькими детьми,
седыми стариками, и с женами, закрытыми паранджой...
Как бы там ни было, спустя три года, Джордж младший вернулся с войны. В
Шанхай, к родителям он не поехал, отделавшись коротким письмом, а отправился
сразу в столицу. На деревянной ноге, с повязкой через выбитый шальным
осколком глаз, с щегольскими, круто закрученными усами гвардейца, огромной
суммой наградных и премиальных республиканских долларов, а также чудесным
орденом Князя Владимира Святого (с бантами), приколотого к цветастой ленте
над сердцем. Не смотря на оторванную миной ногу, которую ныне заменял
костыль-имплантант из мореного дуба с широким каучуковым "копытцем",
армейский френч на нем сидел как литой. В военной форме, с прямой, как полет
свинца спиной, в тот год Джордж казался не человеком - скалистой грудой,
незыблемой, непобедимой и безумно лихой.
Демобилизованного кавалера Святого Владимира, приняли на службу в
полицию Форта Росс без проволочек - отказать такому калеке никто из "тыловых
крыс" не посмел. А поскольку инвалидность мешала Джорджу патрулировать улицы
миллионного и, безусловно, самого большого города в мире, его зачислили в
штат судебных приставов. В результате, молодой, всего тридцатидвухлетний
ветеран Пенджабской кампании и блистательного кавалерийского сражения под
Лахором протирал зад в кабинете и раскладывал по папкам стряпчие
бумажонки...
- А Вы то как сами, Айван? - спросил вдруг меня Джордж. - Все так и
мотаетесь по тюрьмам да по острогам? Не надоел еще интерпреторский хлебушек?
- Деньги есть деньги, - пожал плечами я, - это обычный бизнес.
Буш младший кивнул. Он всегда соглашался со мной в этом щекотливом
вопросе. Интерпрето на самом деле являлись не государственными служащими, а
работниками коммерческих корпораций. Услуги подобных мне специалистов
ценились дорого - ведь второго, такого как я нужно было поискать. Впрочем,
работа того стоила. Во всех смыслах, как ни крути.
Подземный этаж, в котором мы очутились, спустившись по лестнице,
оказался неожиданно велик для Палаты исполнения приговоров. До этого мне
приходилось бывать в разных вариантах Палат, но в основном в Сибири, в
Монголии и однажды - в Польском доминионе. В столичном же варианте Обители
Смерти я пребывал в первый раз. Впечатления, впрочем, она особого не
производила. Больше чем остальные по размеру - но и только. Планировка
местной Палаты исполнения приговоров на первый взгляд показалась мне
обычной: вход в нее предварял длинный, но при этом широкий коридор,
отгороженный от лестницы тремя рядами решеток, с небольшими дверцами. За
каждой решеткой располагалась бронированная кабинка полисмена, вооруженного
семизарядным кольтом детройтской сборки (у столичной полиции водились только
такие) и декоративной полицейской сабелькой, совершенно бесполезной в
настоящем бою.
С презрением покосившись на сабельки, Джордж невнятно буркнул
начальнику караула и забрал у меня лист Приведения Приговора. Что-то